Гроб из Гонконга. Джеймс Хедли Чейз

ни оружия, ни сумочки. На какое-то время он впал в ступор, а затем спросил:

      – Это твой револьвер?

      – Да.

      – И ее сумочка?

      – Не моя же.

      Он озадаченно посмотрел на меня:

      – Что за черт? Ты готов сознаться в убийстве?

      – Я открыл карты, которые мне выпали, – сказал я. – Больше я ничего сделать не могу. Тебе принимать решение.

      Он крикнул копа, стерегущего ворота. Когда тот подошел, Ретник велел ему быстро найти Пульского.

      Пока мы его ждали, Ретник снова посмотрел на оружие и сумочку, не притрагиваясь к ним.

      – По-моему, у тебя теперь просто нет шансов, сыщик, – сказал он. – Тебе точно конец.

      – У меня не осталось бы шансов, если бы я не приехал сюда, чтобы показать тебе улики, – ответил я. – Но так как я приехал, шансы у меня есть.

      – Ты всегда закрываешь свой автомобиль? – спросил он, уставившись на меня и начав наконец шевелить мозгами.

      – Да, но в ящике стола, где лежал револьвер, был дубликат ключей. Я не посмотрел, но держу пари – их там нет.

      Ретник почесал щеку:

      – Верно. Когда я искал оружие, то не нашел ключей.

      Пульский пробежал через двор.

      – Займись этим автомобилем, – велел ему Ретник. – Проверь все. Осторожнее обращайся с револьвером и сумочкой. Лучше дай посмотреть их Лэйси. Пойдем, – кивнул он мне.

      И мы прошли через двор, поднялись по трем ступенькам, потом попали в слабо освещенный коридор с белым кафелем и характерным для всех коповских помещений запахом.

      Миновав коридор, потом лестницу, потом еще один коридор, мы наконец оказались в помещении размером с курятник. Там были стол, два стула, шкаф для хранения документов и окно. Интерьер здесь напоминал сиротский приют – так же уютно и комфортно.

      Ретник указал мне на жесткий стул, сам же пробрался за стол.

      – Это твой кабинет? – спросил я с интересом. – Я думал, что тебе, как шурину мэра, выделят что-то получше.

      – Не переживай за меня, лучше подумай о себе, – ответил Ретник. – Если китаянка была убита из этого револьвера и если это ее сумочка, тебе не позавидуешь.

      – Ты так думаешь? – спросил я, пытаясь устроиться поудобнее на жестком стуле. – Видишь ли, минут десять, а возможно и дольше, я боролся с искушением выбросить револьвер и сумочку в море. И если бы я выбросил их, лейтенант, ни ты, ни все умники, что заботятся о правосудии в этом городе, не смогли бы ничего узнать. Но я решил дать вам шанс.

      – Что ты хочешь сказать?

      – Я не выбросил их, потому что они были явно подброшены в мой автомобиль. Все это завершает интригу. Если бы я выбросил их, ты уже не смог бы распутать дело.

      Он склонил голову набок – все, на что он был способен.

      – Итак, у меня есть оружие и сумочка. Но почему ты думаешь, что я распутаю это чертово дело?

      – Потому что ты не будешь зацикливаться на мне, а начнешь искать убийцу, и этого-то он совсем не хочет.

      Ретник долго размышлял, потом вынул портсигар и предложил мне закурить. Это был первый дружественный жест с его стороны за