Герцогиня. Оливия Штерн

и прикрыла глаза. Перкотт, значит.

      Нет, она, конечно, видала всяческую литературу о переселении душ, о перемещениях в параллельные миры и прочую ерунду. Но чтобы все это на самом деле?

      Все это просто… не-воз-мож-но.

      – И что мистер Тал будет со мной делать, когда вернется? – спросила она Каппу.

      – Я не знаю, милая. Но если бы он не желал тебе добра, то не принес бы ко мне. Я подлечила твою голову. Без меня ты могла бы умереть.

      – А вы… кто?

      Каппа поправила на груди шаль из грубой серой шерсти.

      – Я целительница, но мой Дар не слишком силен. Посему и живу в деревне.

      – Отпустите меня, – попросила Лина, – я не хочу… больше видеть мистера Тала.

      – Ты можешь уйти, милая, – так же ровно отвечала Каппа, – но куда ты пойдешь? Насколько я поняла, у тебя нет ни дома, ни родни. Ты можешь попасть в плохое место. Тебя могут продать в бордель. Разве ты этого хочешь?

      – А что, других мест для девушки здесь не бывает? – осторожно поинтересовалась Лина, понимая, что еще немного – и точно сойдет с ума.

      – Для одинокой девушки? Можно еще стать содержанкой богатого мужчины, но для этого нужно хорошо выглядеть, и выходить в свет.

      Лина обреченно прикрыла глаза.

      Куда ни кинь – всюду бордель. Где бы ни находилось место, куда она попала с легкой руки мистера Тала, о правах женщин здесь явно ничего не знали.

      – Хорошо, – согласилась она, – я буду лежать, выздоравливать, и дождусь его. Тогда и поговорим.

      ***

      Ей казалось, что она задремала. Снилась бабушка, живая и молодая, такой ее Лина знала только по старой фотографии. Бабушка улыбнулась и долго уходила вдаль, в сиреневую дымку, а Лина кричала – и не могла докричаться.

      Проснулась резко, словно от толчка – и на нее обрушились крики и грохот.

      Вокруг творилось невообразимое: какие-то неопрятного вида мужики ломали мебель, один держал за локоть Каппу, тряся ее при этом как поломанную куклу.

      Лина даже ничего сделать не успела, как один из пришлых склонился над ней.

      – Что за цыпа! А ну, Ал, глянь!

      Девушка только съежилась, натягивая до глаз покрывало, которое, впрочем, тут же было сдернуто.

      – Не трогайте ее, – взвизгнула Каппа, выворачиваясь из рук бандита (а в том, что это бандиты, Лина уже не сомневалась), – хворая она, не троньте!

      Каппу бесцеремонно оттащили в сторону. Лина, холодея от ужаса и утратив способность не то что двигаться – дышать – увидела прямо над собой здоровенного детину, чернявого, с веселыми и очень злыми темными глазами.

      – Как же не трогать такую цыпу, – сказал он весело. Подмигнул Лине, – жаль, что одета. Вот ее и заберем, раз уж ничего у тебя нет.

      – Не смейте! – Каппа, растрепанная, с дикими глазами, бросилась к Лине, упала на нее, закрывая собой.

      Но ее отшвырнули, так легко, словно женщина ничего не весила.

      – Не смейте! Вы поплатитесь!

      И вдруг ее крики резко оборвались, сменившись страшным булькающим звуком.

      – Ты, поднимайся, – Лину дернули за руки, стянули с лежанки, –