Последняя фотография. Михаил Самарский

в передаче о здоровье говорят, что если человек выпивает каждую неделю хотя бы раз, то он уже алкоголик, – сказала Людмила.

      – Ну тогда у нас вся страна алкоголиков, – рассмеялся Григорий, налил очередную рюмку и, подняв ее высоко над головой, сказал: – За тебя, моя любовь!

      – Лучше бы ты за свою любовь стакан кефира или молока выпил, – грустно сказала Людмила. – Гриш, честное слово, надоело уже.

      Григорий опрокинул рюмку в рот и, занюхав ее хлебом, зло спросил:

      – Значит, все? Надоел я тебе?

      – Не ты, а водка твоя! – парировала Людмила. – Не переворачивай мои слова.

      – Вот ты скажи мне, Люсь, – заплетающимся языком пробормотал Григорий, – ты говоришь, что рва… Эти, как их… вра… врачи говорят, что я ал… ну этот… алкоголик. Правильно?

      – Я с ними согласна, – кивнула Людмила. – Ты разве сам не видишь, как спиваешься? Ну ладно, по выходным там рюмочку – две пропустить, но ведь ты каждый день…

      – Стоп! – крикнул Григорий. – Молчать! А теперь скажи мне, французы, итальянцы – тоже все алкоголики?

      – Я там не жила, не знаю, – ответила Людмила.

      – А я тебе скажу. – Григорий поднял указательный палец вверх, используя жест всех алкоголиков-философов. – Дорогая! Итальянцы и французы пьют свои вонючие вина каждый день.

      – Я сомневаюсь, что они вонючие, – усмехнулась женщина, – это раз, а второе, они пьют вино максимум бокал – два, да и то водой разбавляют, я по телевизору видела. А теперь взгляни на свою «пахучую» водку. Ты уже пол-литра допиваешь. Куда это годится?

      Беда, как обычно, пришла внезапно. Да и не могла она не прийти, раз в жизнь вмешалась водка. С работы Григория попросили, посчитав, что машину ему больше доверять нельзя, он устроился разнорабочим на стройку, но дело шло к тому, что выпрут его и оттуда.

      В очередной раз беседуя со стеклянной подружкой по имени «Столичная», Григорий заметил через окно, как Ирина, поправляя юбку платья и смахивая с нее траву, вышла из сарая, где у них хранилось сено, вслед за ней вышел парень.

      «Во негодяи, – пронеслось в голове у отчима, – среди бела дня по сараям шастают! Ну и молодежь пошла…»

      – Вы что там делали? – строго спросил Григорий вошедшую в дом Ирину.

      – Где? – удивленно спросила Ирина.

      – В сарае! – гаркнул отчим.

      – Целовались, – хмыкнула Ирина. – Нельзя?

      – В пятнадцать лет шарахаться с хахалем по сараям! – заорал Григорий. – Ты в своем уме, дочка?

      – Дядя Гриша, вы опять перебрали? Может, хватит уже пить? Мать по ночам не спит, плачет, а вы…

      – Ты что, соплюха, – перебил отчим падчерицу, – будешь меня жизни учить?

      Ирина села напротив отчима, закинула ногу на ногу и, улыбаясь, стала смотреть на него в упор. Вид голой ляжки, мелькнувших розовых трусиков привел к непредсказуемым последствиям: у дяди Гриши перехватило дыхание, как говорится, сперло в зобу. Он подошел вплотную и положил руки на плечи девушке. Ирина равнодушно смотрела на отчима, не чуя подвоха, а когда