Последняя фотография. Михаил Самарский

Это был он! – билась в истерике Бахтурина. – Я еще вчера его узнала. Он здесь, он… он пошел туда… с ребенком. Здесь он! Он не мог далеко уйти. – Она упала на колени и, закрыв лицо руками, стала выть, – не кричать, а выть, словно волчица.

      – Не трогайте ее! – приказал Иван. – Отойдите, пусть выкричится. Это истерика, сейчас пройдет, видимо, что-то страшное приснилось, бывает. Не тревожьте ее, давайте пока обойдемся без расспросов.

      Ирина действительно через несколько минут перестала рыдать, уселась прямо на землю, обхватила колени руками, пытаясь унять дрожь в теле, и окинула взглядом друзей.

      – Простите меня, ребята, – тихо сказала она. – Не знаю, что это было, то ли сон, то ли… Пожалуйста, простите.

      Мария подошла к девушке и, присев рядом с ней, обняла ее.

      – Ирина, – сказала Маша, тебе не за что извиняться. – Это может случиться с каждым. Любому человеку может присниться страшный сон.

      Девушка молча кивала, время от времени всхлипывая, затем сказала:

      – Это меня вчерашний грибник напугал, помните, он нам дорогу перешел, когда мы только вошли в лес.

      – Он приснился? – испуганно спросила Галина. – И что он сказал?

      – Да ничего он не говорил. А, ладно! – махнула рукой Ирина. – Еще раз прошу вас: простите.

      – Успокойся, мы все рядом. Если еще раз придет твой грибник, ты только свистни, мы ему таких люлей отвалим, – пошутил Иван, и все рассмеялись.

      Ирина, шмыгнув носом, тоже улыбнулась.

      – Ну вот, умница, – подбодрила ее Мария. – Все будет хорошо! Не переживай. Ты же здесь не одна.

      – Спасибо, ребята, большое спасибо, – несколько раз повторила Ирина. – Да вы ложитесь. А я с Сашкой подежурю… Вань, можно? – Она вдруг вспомнила, что у них теперь есть начальник, и улыбнулась.

      – Ты как, Саня, не возражаешь против подкрепления? – подмигнул Иван Черноудину.

      – Я-то не возражаю, – ответил часовой и, обратившись к Ирине, добавил: – Но тебе все-таки следовало бы немного поспать.

      – Да бог с ним, со сном, – махнула она рукой, – я все равно теперь не усну.

10

      После такой невероятной и неожиданной встряски уснуть смог только Вениамин, да и то после того, как до конца высосал из латунной фляжки свой неприкосновенный запас виски.

      Василий, услышав храп товарища, с усмешкой заметил:

      – Говорил, фляжка – только для исключительных случаев. Ага, «исключительный случай»! Вылакал весь вискарь и храпит тут теперь.

      – Не завидуй, – тихо сказала Лида.

      – Да я не завидую, – ухмыльнулся Василий, – просто смешно. Я у него спрашивал: «А какой-такой исключительный случай может быть?»

      – И что он сказал? – спросила Галина.

      – Ну, говорит, если вдруг где-то замерзать буду или рану какую получу…

      – Значит, замерз, – подметила Лидия.

      – Ага, – хихикнув, кивнул Василий, – и рану… душевную рану получил.

      – Друзья, – раздался голос Ивана, – предлагаю все-таки немного поспать. Надеюсь, грибник больше