Кром желтый. Шутовской хоровод (сборник). Олдос Хаксли

по комнате, словно корабль по гладкой маслянистой поверхности волны. Четырехногое существо, еще более грациозное, еще более гармоничное в своем движении, чем прежде, заскользило по паркету. Ах, зачем он родился с таким неправильным лицом?

      – Что читаете?

      Он вздрогнул и поднял голову. Это была Мэри.

      Ей удалось вырваться из неуютных объятий мистера Скоугана, который уже нашел новую жертву в лице Дженни.

      – Так что же вы читаете?

      – Не знаю, – искренне признался Дэнис. Он закрыл книгу и взглянул на обложку, книга называлась «Vade mecum[25] скотовода».

      – Думаю, вы поступаете очень разумно, что сидите и спокойно читаете, – сказала Мэри, уставившись на него. – Не понимаю, зачем люди танцуют. Это так скучно.

      Дэнис ничего не ответил; она раздражала его. От кресла у камина донесся низкий голос Присциллы:

      – Вот скажите мне, мистер Барбекью-Смит, вы же все знаете о науке… – Какой-то нечленораздельно-протестующий звук послышался из кресла мистера Барбекью-Смита. – Эта теория Эйнштейна. Похоже, она переворачивает с ног на голову всю вселенную. Я так беспокоюсь за свои гороскопы. Видите ли…

      Мэри возобновила атаку.

      – Кто из современных поэтов нравится вам больше всего? – спросила она.

      Дэнис вскипел от ярости. Вот чума, почему эта девица не оставит его в покое? Он хотел слушать эту ужасную музыку, смотреть, как они танцуют – о, они делали это так грациозно, словно были созданы друг для друга! – и в одиночестве смаковать свое страдание. И тут приходит она и подвергает его этому абсурдному допросу! Прямо какой-то «Вопросник Мангольда»: назовите три болезни, поражающие пшеницу… Кто из современных поэтов нравится вам больше всего?..

      – Блайт, Майлдью и Смат[26], – ответил он лаконично, как человек, ни секунды не сомневающийся в своем выборе.

      В ту ночь Дэнис несколько часов не мог заснуть. Смутная, но болезненная печаль терзала его. Он чувствовал себя несчастным не только из-за Анны; его мучили мысли о самом себе, о будущем, о жизни в целом, о вселенной. «Ах, эти страдания юности, – то и дело повторял он, – как же они чудовищно утомительны». Но тот факт, что название собственного недуга было ему известно, ничуть не помогал излечиться от него.

      Сбросив на пол одеяло и подушки, он встал и нашел облегчение в сочинительстве. Ему хотелось облечь в слова и запереть в них, как в клетке, свою безымянную печаль. Примерно через час из клякс и зачеркнутых каракулей родилось девять более-менее законченных строк.

      Чего хочу, не знаю сам,

      В июльский теплый этот вечер,

      Прислушиваясь к голосам

      Твоим, о разомлевший ветер!

      Чего хочу я и к чему

      Стремлюсь душою – не пойму.

      По рекам времени кочуя,

      Не знаю сам, чего хочу я,

      Не знаю сам.

      Дэнис прочел вслух то, что получилось; потом швырнул листок в корзину для бумаг и снова лег. Буквально через несколько минут он уже спал.

      Глава

25

Дословно «иди со мной» (лат.); карманный справочник, путеводитель.

26

Названия болезней растений.