В рассвет перед днем Смерти…. Константин Игнатов

разговор, он не произносил ни единого слова, они давно научились уже общаться одними лишь взглядами, и все понимали. Спустя шесть остановок девушка выходила, Архипу Матвеевичу оставалось проехать еще две… Сегодня он опоздал, ехал в трамвае, глубоко его ненавидел. Высадился не там, где положено. Шел пешком. Тоже. Не любил. На работу уже опоздал, позвонил. И бывают такие минуты, когда вроде совсем ничего страшного не происходит, а если смотреть с точки зрения глобальной, то ничего не происходит и вовсе, только лишь малая деталь выпадает из общего строя и, кажется, что уже все настроено против тебя одного.

      Архип Матвеевич сидел за столом, ему было уже абсолютно все равно на то, что происходит сегодня, его рыхлое тело вальяжно раскинулось на шатком стуле и, тихо причмокивая, делая это совершеннейшим образом безобразно и некрасиво, он искоса наблюдал за происходящим за соседним столиком. Любимое развлечение однако! Это вообще довольно забавно, смотреть на жизнь из-за стекла, ты вроде есть, вот тебя задели плечом на улице, и ты почувствовал легкий признак болевого ощущения, а вроде и нет, окликнешь – а там, уже и никого. Наблюдение, сокрытие, утайка – все самое неприметное должно было самым удивительным образом привлекать Архипа Матвеевича, некая рыба, а то ли и лисица, что всегда все высматривает. Может по привычке, необыкновенно глупой, а может, просто из желания развлечь себя, он все замечал, самое интересное – конечно записывал, после дома читал и откладывал в деревянную тумбочку у кровати стиля «гей, славяне».

      На столе лежала уже пара-тройка скрюченных конфетных обёрток, аккуратно пододвинутых ближе к краю. Зазвенел голосистый звоночек, ужасно некрасивая пухлая дама с ярко подкрашенными чувствительным красным губами с остервенением, достойным самой высокой драмы, своими пухлыми маленькими пальчиками безостановочно бряцала по столовому колокольчику, предвещавшему готовность заказа к выдаче. В этом, однако, Архип Матвеевич был как нельзя более постоянен, его ежедневный рацион составляли борщ, непременно с потертым чесночком, удивительно безвкусный компот, имевший в своем цвете сходство со средством для чистки окон и зеркал и, непременно, ломтик черного ржаного хлеба, это было все, что себе брал себе Архип Матвеевич на протяжении вот уже девяти лет на обед.

      Дальше, опять-таки, все происходило самым обычным способом, Архип Матвеевич подходил к узкому окошку выдачи заказа, ловил на себе недовольный взгляд глаз толстой буфетчицы, платил озвученную сумму, заранее предполагая, что сдачи с его купюры не найдется и уже, взяв поднос и слегка скрючив и без того сгорбленную спину, Архип Матвеевич приготовился было, развернувшись, ступить по направлению к своему столику у окошка, как словно из воздуха, прямо перед его носом появилась светлая дамочка в черном. От испуга Архип Матвеевич издал сдавленный крик, он был абсолютно точно уверен, что никого еще минуту назад там