В рассвет перед днем Смерти…. Константин Игнатов

смеркаться и длинные, гротескные тени медленно заползают сквозь стекла, вокруг темно, и только слабый оранжевый свет от старомодной лампы разъедает кислотную темноту занимающейся ночи. В комнате сыро, собственно, еще и холодно, и все это, конечно, влияет: давно обсыпавшаяся и никем не тронутая со времен постройки штукатурка, дряхлые половицы и далеко не новые стены – все создает впечатление дикой бедноты, и, увы, так оно и есть. Старый корпус городской больницы, нумера которой, к сожалению я не помню. Вам, мой дорогой читатель, хочется сказать: «Добро пожаловать, тут-то и работает мой главный герой», но боюсь вас серьезно разочаровать – даже самый отъявленный оптимист не сможет разглядеть в этой жуткой комнатушке что-либо доброго или, по крайней мере, чего-нибудь хорошего (просто приятное глазу – находилось)! Вот с чего обычно начинается знакомство, с запаха? Тут он был мерзкий, даже его можно было бы назвать отвратительным, в воздухе висели ароматы плесени, дешевого парфюма и никотина. Что там дальше, внешний вид? И он оставлял желать лучшего, из четырех стен, окружавших маленькое пространство, одна была вообще почти голой (ну если исключать развешенную гирляндой серебристую паутину), на две другие были кое-как наклеены разномастные обои, которые уже конечно успели порваться во многих местах, а четвертая стена была «самой роскошной», в ней предполагалось размещение трех оконных проемов, но, к сожалению, двое из них были замурованы свежим кирпичом по причине нам неизвестной. Что касается полов, то это был настоящий паркет, правда, сохранившиеся целиком доски можно было по пальцам пересчитать, остальное, было представлено либо в сгнившем, либо в проеденном жучками виде. И только потолок, сохранивший свою чудесную, витиеватую лепнину, мог радовать глаз уставшего врача. Именно он, а собственно, уже знакомый Вам, герой моей повести, сейчас нервно спал за столом, согнув ноги в неудобной позе и сжав в руках еще не успевший остыть окурок. День у Константина Германовича выдался тяжелый, все началось утром, когда на очередной ежедневной «пятиминутке» всему коллективу старого корпуса, в коем и работал мой герой, было объявлено о скором расформировании, далее последовали волны тихих возмущений врачей, каждый начинал судачить на свой лад о происшествии и не редкий ругал самыми невообразимыми формами руководство больницы, будь оно трижды не ладно. На самом деле, это было уже третье за год объявление о расформировании, которое, вряд ли будет исполнено, зато даст целую кучу новых эмоций для пустой болтовни или несносных споров, что очень хорошо помогают коротать рабочее время. Вот так сегодня и случилось – работать никто не хотел, все могли лишь шататься по коридорам больницы, неспешно разговаривать и курить, объясняя это тем, что все равно скоро всех уволят, все, но не он. Волнянский был совершенно не такой, несмотря на всю его внутреннюю злобу и раздражительность, он был удивительно трудоспособен, а врачом так он был вообще прекрасным. Все это, как и многие другие черты его характера, зародились в нем с самых младых его лет, в семье, в коей существовал Константин, было