Такая вот жизнь, братец – 5. Записки шестидесятника. Валериан П.

любил, и теперь, живя в одиночестве (он, как и я, был в разводе, и жил отдельно от детей, коих у него, как и у меня, было двое: дочка и сын, и тоже от разных жен), он не желал пить «горькую» без компании. Вначале мы с ним вместе готовили «закусь», потом накрывали на стол и принимались за еду и распитие спиртного. Коньяк и вино он терпеть не мог и уважал только водку, да и то не всякую, а только импортную. Он пил рюмку за рюмкой, с жадностью набрасываясь на закуску. Смотреть, как он поглощает салат и макароны, было занятие не для слабонервных. Как ни странно, но при этом он почти не пьянел. Вначале мы пили на равных, потом я пропускал, ставя начатую рюмку на стол, и выдержав его тяжёлый взгляд, принимался за еду.

      Конечно, за едой мы постоянно о чём-то говорили: о женщинах, о детях, о ситуации в стране. Я его знал давно, ещё в те далёкие времена, когда в издательстве работал мой отчим и мне время от времени подбрасывали халтуру, но это было скорее шапочное знакомство. Потом он пропал из моего поля зрения и вот только сейчас, по прошествии пары десятков лет, мы с ним сблизились по-настоящему. Несмотря на его вечно недовольный вид и высокомерие, мне Юра был чем-то симпатичен. Во-первых, он неплохо играл на фортепьяно, иногда, по праздникам, даже выступал на капустниках издательства. Он так же, как и я, был б/п и не жаловал нашу партийную номенклатуру. Он, конечно, мне не доверял, зная, что я ездил за границу и одно время работал в Интуристе, но после четвёртой-пятой рюмки заводился и принимался крушить КГБ. Позже я узнал, что они ему порядком насолили: буквально с самолёта сняли, не пустив в заграничную командировку. Этого он им простить не мог. Бывало, в какой-то момент застолья между нами вспыхивали перебранки: Юра был очень подозрителен и часто ставил меня в тупик своими вопросами. Видя, что я начинаю увиливать от прямого ответа, он ещё больше распалялся и набрасывался на меня, как разъярённый бык на матадора. Приходилось срочно менять тему, уходить в глухую защиту, пережидая его очередной взрыв. В этом и состояла моя тактика и, надо сказать, она неплохо работала! Я подливал ему водки в рюмку, накладывал макароны, … Я ублажал его, как мог, и не потому, что это был мой работодатель, а просто, из желания выказать своё неравнодушие к нему, как к человеку. Его уколы и шпильки в мой адрес не злили, а возбуждали меня, я хотел, чтобы он ещё больше унизил и оскорбил меня, а потом… пожалел! Иногда, в ответ на его садистские нападки, мне хотелось броситься ему в объятья, обнять за шею и почувствовать, как он прижимает меня к себе своими могучими лапами. Я был уверен, что он был бы не против. Но, естественно, до этого дело никогда не доходило.…

      Эха С. М. Горбачева

      …Между тем, новые политические веяния захлестнули страну. Новый наш лидер, генсек С. М. Горбачёв, наводил мосты с Западом в то время, как страна катилась в экономическую трясину. Результатом горбачёвской «перестройки-демократизации-гласности», в идеологической