Не ты. Юлия Резник

одного небезопасно, и…

      – Вот ты и позаботься…

      Прекрасно! Она, конечно же, только об этом и мечтала! Мура с досадой фыркнула и, вскочив со своего места, подалась в ванную, чтобы приготовить больному компресс. Но даже ей самой её возмущение показалось слишком вялым и бутафорским. Однажды кто-то из Машиных бывших одноклассников ляпнул, что темперамента в ней было не больше, чем в дохлой рыбе, и, наверное, тот урод был не далек от истины. Во всяком случае, внешне она редко когда проявляла свою эмоциональность, и это незавидное свойство характера было тоже родом из детства. Не шуми, не прыгай, лишний раз ни о чем не спрашивай. Лизетта утверждала, что она была забитой, а Мура и не спорила, хотя с появлением в ее жизни брата и начала отмечать в себе некоторые изменения. Чувство, что ты хоть кому-то нужен – было прекрасным. Оно раскрепощало и наполняло тело легкой воздушной радостью.

      Мура оглядела ванную комнату и тяжело вздохнула. Ну, и как здесь вообще кран включается? Ни поворотного механизма, ни ручки. Один смеситель торчит прямо из каменной (уж не мраморной ли?) столешницы – и все! Заглянула в душевую кабинку. Ну, здесь попроще… Хоть пипка есть, которую Мура и принялась вертеть. А та возьми – и сработай. И окати ее с ног до головы из каких-то хитро вмонтированных в стене форсунок. Игрушки дьявола! Ну, и что теперь? Взяла аккуратно сложенное в нише под раковиной полотенце, обтерлась. Отжала компресс и, наконец, вернулась к болящему.

      – Ты где застряла? Я чуть не умер…

      – От этого еще никто не умирал! – буркнула Мура, сворачивая полотенце. – Вот, оботритесь. Это поможет температуру сбить.

      – Фу, мерзость какая!

      – Знаю, что неприятно, но температуру нужно сбивать, иначе…

      – Умру?

      – Да что ж вы каждый раз умираете?

      Лежащий напротив нее мужчина уже не казался Маше таким уж недосягаемым. Оказывается, что короли, что челядь – в болезни ведут себя, как малые дети, то есть ноют и выносят мозги.

      Мура склонилась над шефом и положила ему на лоб аккуратно свернутый валик компресса. Выпрямилась, натолкнувшись на пристальный изучающий взгляд Дмитрия Николаевича. Вот только он не в глаза смотрел, а… на ее обтянутую мокрым трикотажем острую грудь.

      Глава 3

      – Мура! Мур… Да подожди ты! Куда несешься?!

      – Извини, Лизетта. У меня шеф больной, ты же знаешь.

      – Угу! Пропадет без тебя, бедняжка!

      – Как знать? Температура у него второй день под сорок. Ангина – опасная штука. Может и на сердце осложнение дать.

      – Правильно! Зачем тебе папик-сердечник?

      – Лизка! – возмутилась Маша, на полном ходу сворачивая в студенческую столовую.

      – Ну, а что? Я не права? Или ты уже остыла, проведя с ним бок о бок ночь?

      – Чокнутая! Мы в разных комнатах спали!

      – Вот прямо в разных?

      – Да!

      – Что-то темнишь ты, подруга, а между тем пылающие щечки выдают тебя с головой. Уж мне бы могла рассказать…

      – Да нечего рассказывать! Говорю же!

      Лизкина