Россия и современный мир №1 / 2015. Юрий Игрицкий

теории Хэ Чуаньци не исчерпывается опытом реформ в КНР и перспективы ее применения актуальны не только для развивающихся стран. Ссылаясь на теоретические разработки ученых КНР, Н.И. Лапин и Г.А. Тосунян утверждают, что и в России важно различать две стадии модернизации, а также ее динамику в разных по экономическому и социокультурному уровню регионах. «Требуются большие скоординированные усилия, направленные одновременно на скорейшее завершение первичной и развитие вторичной модернизации», – пишут они во введении к публикации в России «Обзорного доклада о модернизации в мире и Китае», подчеркивая, что «вторичная модернизация не может успешно развиваться без завершения первичной», а дальнейший прогресс развития России невозможен «без значительного повышения качества рабочих мест, улучшения благосостояния и здоровья населения, обеспечивающего рост продолжительности жизни» [4, c. 11].

      Центр по модернизации в структуре Китайской академии наук свой теоретический подход выдвигает в качестве обоснования на среднесрочную перспективу (полвека) стратегии «интегрированной модернизации»17: за 50 лет «упорной работой» Китаю «удалось перейти от традиционного аграрного общества к индустриальному и вступить в фазу первичной модернизации»; требуется завершить ее и одновременно «в максимально сжатые сроки» осуществить «вторичную» модернизацию. В связи с этим у Китая возникает уникальный шанс – вырваться вперед именно посредством достижений в информатизации и сфере знаний. Уже сейчас, подсчитали сотрудники Центра, «если основываться на индексе вторичной модернизации», уровень развития КНР по сравнению с другими странами выше, чем «если делать сравнение по степени завершенности первичной» [там же, c. 98].

      Китайских теоретиков модернизации воодушевляет именно идея «вырваться в лидеры» мирового развития, возглавить цивилизационный процесс в эпоху «второй модерности». Такую заманчивую перспективу они «вычитывают» в той цивилизационной критике, которой предаются европейские теоретики «второй модерности». Поскольку цивилизационный потенциал «первой модерности», концептуализованный в фундаментальном проекте поступательного и прямолинейного всемирно-исторического прогресса, который был выдвинут Просвещением, представляется исчерпанным, духовный вакуум должен быть заполнен новыми проектами. Ученые КНР предлагают обратиться к потенциалу, который явлен современной мощью Китая и его культурным наследием.

      Для обоснования возвышения Китая им приходится размежеваться с тем эволюционизмом, что был присущ классической парадигме. В духе парадигматической инновации теорий «второй модерности» они трактуют современную ситуацию как новую ипостась цивилизационного процесса, когда возрастают риски развития для всего человечества и все страны оказываются уязвимыми перед этими опасностями. В условиях фундаментальной непредсказуемости прежняя иерархия мирового

17

Это положение считают особенно важным и российские специалисты, высказываясь за «интегрированную модернизацию России» как «координацию путей и результатов двух стадий модернизации» [4, c. 11].