Бремя мира. Том I. Владислав Фирсов

последних богов, Туан Ру и Мирис Фот. Бог и богиня, брат и сестра убивали друг друга. Рука Туан Ру погружена в грудь сестры, разрывая ее сердце, а пальцы Мирис Фот пронзают шею ее брата. Согласно древней песне, именуемой "Дуниратт", что в переводе с мертвого уже языка означает "Конец", последние боги умирали несколько дней, упав на колени и не отпуская друг друга. Позади них, в языках пламени войны таилась Тень. Ее глаза злорадно взирали на убивающих друг друга богов. В последнее время, ярл Хофорт часто смотрел на этот гобелен, предаваясь какому-то опустошающему ожиданию.

      – Конец, – прошептали губы правителя Готервуда, – конец…

      Дозорный постучался в дверь, когда ярл уже поднимался с большого кресла, собираясь отправиться спать. Хофорт еще раз посмотрел на Тень, словно ждал, что она скажет ему, кто стучится ночью в его дверь, улыбнулся нелепости собственной мысли и подошел к двери. За ней оказался покрасневший, тяжело дышащий страж.

      – К городу приближаются двое всадников. Никаких знаков отличия, – доложил он, как только дверь открылась.

      – Что ж, пойдем, посмотрим, какие гости к нам пожаловали, – ответил ярл, похлопав дозорного по плечу.

      Дозорный стоял в коридоре, ожидая, когда ярл подготовится к выходу. Много времени на сборы ему не потребовалось, Хофорт лишь подошел к стене, на которой хранил свое оружие, в одну руку он взял прямой меч, в другую – топор. После, вышел из своих покоев, жестом приказав Торриту следовать за собой.

      Во дворе замка уже собрался целый отряд, готовый отразить нападение небольшой армии. Узкие и крепкие проходы позволяли малому количеству воинов долго сдерживать целые толпы осаждающих. Наверху, в бойницах, можно было рассмотреть наконечники стрел, слабо отражающие призрачный свет луны. Скрип январского снега, покрывшего землю ровным слоем, казалось, разносился на лигу. Идя к главным воротам, ярл с удовлетворением оглядывал готовых к любому исходу вояк, никто из них не выказывал волнения, никакого сомнения нельзя было обнаружить в их холодных глазах. В общем-то, двое путников не стоили такого внимания, но хорошо, что все знали, где им нужно находиться и что делать.

      Хофорт подошел к воротам и замер, прислушиваясь. Когда до его ушей донесся стук копыт о выложенную камнем дорогу, он махнул рукой с мечом. Стражи молча подчинились, и ворота, с тихим скрипом, начали открываться.

      Всадники остановились на расстоянии нескольких шагов от открывающихся ворот, на обоих – плащи, старые и затертые, лица были скрыты под капюшонами, из-под плащей выглядывали рукояти простых мечей. Но Хофорт не дал себя провести. Он не знал грамоты и ничего не смыслил в науках, но, зато, разбирался в лошадях. А у нежданных гостей они были добротные, простые путники себе таких позволить не могли, по крайней мере на Севере.

      – Ты, как всегда, неосмотрителен, Хофорт, – сказал один из всадников, – сейчас не те времена, когда ярл может лично встречать незнакомцев в ночи с такой беспечностью.

      Несколько стражников сделали шаг вперед, стрелы скрылись за