Ярослав Мудрый. Валерий Александрович Замыслов

складываются самые дорогие вещи обитателей дома.

      Но и без румян и украшений Березиня была так прелестна и пленительна, что Ярослав глаз с нее не сводил. Недаром же князь Владимир был заворожен этой девушкой.

      – А каганца у тебя нет, Прохор? Сумеречно в избе.

      – Найдется и каганец, князь, – ответил мужик и пошел в чулан.

      В избе стало гораздо светлее.

      А Ярослав всё поглядывал и поглядывал на красавицу.

      – Сколь же тебе лет, Березиня?

      – Ныне восемнадцатую весну встретила, князь.

      Впервые Ярослав услышал ее голос. Был он мягкий и чистый, что и порадовало князя: по голосу можно почти безошибочно определить нрав человека.

      «Дивная девушка», – подумал он, и на душе его становилось всё отрадней.

      Накрыв с матерью стол, Березиня удалилась в свою горницу. За ней ушла и Устинья: по стародавнему обычаю женщины не имели права участвовать в беседе мужчин. Ушла со словами:

      – Уж ты прости меня, князь, за скудный ужин. Не чаяла, что столь много прибудет гостей.

      – Да ты не сетуй, хозяйка. Не пировать к тебе заехали… Придвигай скамьи¹¹³, други.

      Дружинники подсели к столу, кой был не так уж и скуден. Хлеб оржаной, каша овсяная, репа вареная, тарелка с пчелиными сотами, моченая брусника, соленые рыжики в конопляном масле, кисель.

      – Не худо, не худо, Прохор, – одобрительно молвил Ярослав. – Не бедствуешь.

      – Да, ить, князь, на всё руки надобны. Спасибо Устинье с дочкой.

      – И дочка помогает?

      – А то, как же? Без дела и часу не просидит. Крутится. Особливо за прялкой любит нитку сучить. Усердная!

      – А не постыло вам тут в лесу? В Оленевку не тянет?

      – Оно, конешно, с мужиками повадней, но мы уж тут обвыкли, князь. Места добрые. И речонка под боком, и бортные леса и сенокосные угодья. Были бы руки, сказываю.

      – Добро пристроился ты, Прошка, – вступил в разговор Озарка. – Дань-то, небось, великому князю на погост не отвозишь.

      Прошка нахохлился.

      – Да как же я на погосте покажусь, мил человек? Я ж мужик беглый. Куды уж мне на люди соваться? Мне великий князь сулил руку отсечь, коль дочь ему не приведу, а за побег и вовсе голову смахнет.

      – Ну, дочку твою он может и простить, а вот за бегство по головке не погладит. Надо бы Владимиру Святославичу доложить. Не так ли, князь Ярослав?

      Ярослав, окинув взглядом поникшего Прошку, неопределенно молвил:

      – Я подумаю над судьбой хозяина этого дома… Спасибо за угощение, Прохор.

      Князь и дружинники поднялись из-за стола и по привычке глянули на красный угол, где должна висеть икона с «неугасимой» лампадкой. Но в углу было пусто. И всё же каждый перекрестился.

      – Сеновал у тебя найдется, Прохор?

      – Да как же без сеновала, князь?

      – Вот и добро. Хочу на сене заночевать.

      Ярослав взял с собой меченошу и Озарку, остальным велел ночевать в избе.

      Благовонный упоительный воздух тотчас сморил обоих

113

Во многих исторических романах герои произведений придвига-

ли лавки к столу, но авторы ошибались, так как лавки прикреплялись к

стенам, на них отдыхали и спали, к обеденному же столу придвигались

лишь скамейки.