Рядовой для Афганистана. Александр Елизарэ

промямлил кто-то из наших.

      – Надолго к нам? – обратились они ко всем сразу.

      – Нет, завтра утром уже в Афган! – ответили мы почти хором.

      – А, ха, смертнички! А куда?

      – Вроде в Кабул, дальше не знаем! Может куда-нибудь в Кандагар¹⁹, – ответил один незнакомый мне парень.

      – Если в Кабул – считайте везунчики, там «духов» почти не осталось, их всех наша десантура перебила. Если в Кандагар – считай, не повезло, Баграм²⁰ – цинковый ящик, Джелалабад²¹ – тоже полная «жопа». Вы откуда прилетели, голубки?

      – Кто откуда, но все с Литвы – с учебки, – ответил я.

      – А, ясно, лабусы значит. Не страшно лететь в Афган?

      – Нет, конечно, вообще по хрену! Мы что, не десантники, «мабута»²² что ли? Да мы голыми руками этих бородатых…

      – Ха, ну-ну! – засмеялись сержанты.

      – А вы здесь служите? А где другие солдаты, курсанты? – поинтересовался я.

      – Там давно уже все, – сержант с желтым лицом нехотя махнул рукой в сторону гор. – На прошлой неделе разлетелись «голуби».

      – А вы что же? – спросил я.

      – Мы, гм, а мы уже свободные личности, через пару деньков домой. Отслужили!

      – В Афгане что, не были? – спросил здоровый и смелый верзила.

      – Ча, салаги, любопытные! Были мы там, были! В 350-ом десантном волчьем полку.

      – Расскажите? – осторожно спросил я; сердце мое, почему то, часто забилось.

      – Недолго мы там были, в прошлом году. За полгода несколько ранений, контузия, гепатит, у моего кореша и тиф, и желтуха. Хватит, повоевали. Здесь лечились, потом хотели нас обратно отправить, чтобы мы там уже точно сдохли, но врач местный – хороший и добрый капитан – нашел у нас дистрофию. Нас и оставили, пожалели, наверное.

      Мы переглянулись и в разнобой стали спрашивать у дембелей про Афганистан.

      Оказалось, что они здесь на учебной точке почти год. Этот городок лишь точка, максимально приближенная к диверсионному лагерю в горах, чтобы солдаты привыкали сразу к горной обстановке, никаких излишеств. Сержанты-доходяги принимают молодых, следят за городком, в общем, ждут увольнения в запас. Еще мы узнали, что за Афган им вручили по медали «За боевые заслуги», и что роты, где они служили, наполовину полегли в боях с басмачами где-то в окрестностях Джелалабада и Панджшерского ущелья²³.

      Я подобрал себе более-менее живой без дырок матрац, получил у сержантов серые простыни, за минуту упал в кровать и отрубился. Может тело мое спало, но мозг судорожно размышлял: «Неужели это правда, что роты, где служили эти сержанты, наполовину уничтожены? Врут, наверное, вояки? Точно врут, не может этого быть! Ну, пусть не наполовину, пусть поменьше». Я закрылся одеялом с головой.

      Сержанты снова включили свой транзистор. Я приоткрыл одеяло и стал слушать. Эдита Пьеха как-то жалобно пела.

      «Свэтит незнакомая звезда,

      Снова мы оторваны от дома,

      Снова

19

Кандага́р – город в южном Афганистане. Пустынный и обширный район, плохо контролируемый нашими войсками.

20

Багра́м – город в 60 километрах от Кабула. Также крупный аэропорт. Сложный и опасный район для ведения боевых действий.

21

Джелалабад – город в Афганистане. Дорога Кабул – Джелалабад была очень опасна. Сам город, до прихода шурави, являлся курортом с кипарисовыми рощами и фруктовыми садами, в зеленой зоне водились обезьянки.

22

«Мабу́та» – «мазута», «соляра», насмешливое прозвище всех войск в Афганистане кроме ВВС и ВДВ.

23

Панджше́рское ущелье – провинция Ахмад Шах Масуда. Оно же «Ущелье пяти Львов». Ключевая провинция, богатая драгоценными камнями. Природа Панджшера великолепна. Здесь полно фруктовых рощ, а в реке Панджшер – много рыбы.