Тропа ведьм. Слёзы навий. Ная Геярова

не слушала знахарку, подошла к притихшей Аглае, взяла ее за подбородок и подняла, всматриваясь в лицо.

      – Домой хочешь?

      – Хочу! – сглотнула Аглая. От взгляда главы в висках застучали молоточки и сердце забилось учащенно.

      – Что делать, знаешь?

      – В Обитель идти. Книжки и вещички в ней искать, чтобы домой воротиться.

      – Вот видишь, Тала, горемычные твои все знают, обо всем ведают. А коли вдруг и правда кто из них ведьма, то и Тимиру благом обернется. Будет кому силушку охолонить.

      Тала судорожно выдохнула.

      – Да что они знать могут? Может, наговорил им кто, а они, глупые, и поверили. Привела их дорога случая, всяко бывает…

      Килла чуть нахмурилась, но тут же обернулась к знахарке.

      – Не наговорили, а просветили. А в то, что нечаянно попали, не верю, и ты не верь. Собери им сумы. К утру пусть уходят.

      Тала всплеснула руками, бросилась в колени главы.

      – Да не сгуби, матушка. Пропадут девоньки!

      – А здесь не пропадут? – отстранилась глава. – Соглядатаи как придут, их первых сельчане и сдадут. Думаешь, станут своими ради чуждых рисковать? И их, и Тимира сдадут, как есть с потрохами. Припомнится и как он детвору от мавок увел, и как посевы от града уберег. Как оборотней отворотил. Добра люди не помнят, а за свой двор каждый петь так начнет, что не остановишь.

      Тала уронила голову в ладони. Всхлипнула.

      – Жалко!

      – Жалко будет их с темными мешками на головах до околицы провожать, да горемычную воспевать вслед соглядатаям.

      Тала вытерла лицо подолом.

      – Соберу, все соберу, матушка.

      – Вот и ладно. – Килла бросила недобрый взгляд на Нику. Пробормотала чуть слышно: – Авось и доберутся. – Развернулась и быстро вышла. Хлопнула следом дверь, громким карканьем проводили ночную гостью вороны, да пес пару раз тявкнул.

      Знахарка тяжело поднялась, прошла до сундуков в углу. Откинула тяжелые крышки. С глубоким вздохом начала перебирать вещи, скидывая их в кучу.

      – Не пойдет, и это… вот! – Она вытащила пару душегреек и теплые шерстяные штаны. – Не по–девичьи, да идти все поудобнее будет, чем юбками за колючки цепляться. – Она кинула одежонку на скамью. Следом полетели черные косоворотки и широкие ремни.

      – Не сидите, девоньки, одежку переодевайте. Времени у вас мало, до рассвета совсем малехо.

      – А может, мы сами?.. – Ника начала стягивать платье. Аглая переодевалась молча. – Вы нам дорогу объясните хоть до соседней деревеньки. А там язык до Киева доведет. С ним–то как, он же ни жив ни мертв, – кивнула на Тимира. – На себе тащить не буду! – она откинула платье в сторону и потянулась за рубахой.

      Тала выпрямилась.

      – Так кто его тащить заставляет. Сам пойдет, своими ноженьками. – Она подошла к Тимиру, оттянула веко, заглянула. – Зелье работает. И заря встать не успеет, придет в себя хлопец.

      – Да, и если он вдруг силой поглотится? Сами же с главой говорили, осталось ему всего ничего. Чего с ним делать будем? – не унималась Ника.

      Тала