Тропа ведьм. Слёзы навий. Ная Геярова

Любят они на чувствах да эмоциях, на жалости человеческой играть. У рек не останавливайтесь надолго, если мавки почуют, выплывут, то там и останетесь. А уж вой человечий заслышите – так и знайте, оборотни. Тут уж только бежать. Вот от вурдалака нет предупреждений. Только осторожничать. Ветви заточите, с собой держите. А уж если увидите кусты потемневшие да землю черную, то поглощенный прошел… Ох…– Тала опустилась на скамью. – Как же вы пойдете, горемычные? – По ее щекам побежали слезы. – И здесь оставаться вам нельзя!

      Аглая смутилась. Подошла и присела поближе к хозяйке.

      – Может, не все так страшно?

      – Как же ж! – всхлипывала знахарка. – Вы ж небось упырей да мавок только на картинках видели? А тут вам не сказочка… Я о таких, как вы, слыхивала. Приходили в давние времена, чтобы знания в Обители получить. Из разных миров. Так вот, такие, как вы, бывало, и не доходили, совсем полоумными возвращались, тут уж тебе какие знания. До грани бы добрести. Так то они с силой ведовской шли. А вы?.. Ох и жалко мне вас… Сердце разрывается.

      – А может, вы с нами? – аккуратно вставила Ника. – И вам спокойнее, и нам…

      Знахарка перестала всхлипывать, минуту смотрела на Нику ошарашенно, потом всплеснула руками.

      – Куда это – с вами? В Обитель? А хозяйство кому? Кто селян лечить будет? Я на пять поселков одна! Ишь чего удумала, дом, значит, бросай и с вами иди! – Она вытерла лицо широкой ладонью. – Ничего, не маленькие, дойдете. – И уверенно поднялась.

      Аглая посмотрела на Нику, пожала плечами.

      – Посмотри–ка, – продолжала возмущаться Тала. – Брось и беги! Шустрая нынче молодежь, все бы на других свалили! Тут идти–то… ну не близко, и чего? Одна, что ли, идет. Доберутся, ничего не случится, а коли и случится…– Она смолкла, закидывая в суму круглый каравай, вздохнула тяжко. – Значит, судьба.

      – Что–то мне такая судьба…– приглушенно проговорила Ника и жестом чиркнула ладонью у горла.

      – А есть выбор? – снизила голос Аглая.

      – Вот разве что и выбора нет, – кивнула Ника и тут же смолкла. Тимир завошкался на кровати. Открыл глаза. Наткнулся взглядом на Нику и, чуть растягивая губы, усмехнулся.

      – Воды дай, чумная, – голос прошелестел по избе. Тала кинула суму на стол.

      – Еще вопрос, кто из нас чумной! – окрысилась Ника. – На койке не я валяюсь с вечера в горячке!

      Тимир закашлялся.

      – Экая ты злая, – шикнула на нее подошедшая Тала, поднося к губам Тимира воды. Тот сделал глоток, отстранился.

      – Как себя чувствуешь? – Аглая посмотрела на бледного парня, гадая, сможет ли тот вообще подняться. И даже если сможет, весь дрожит, руки трясутся. Глаза воспаленные. От прежнего Тимира вот разве что серые зрачки. Да усмешка. И та, словно неживая, а оскал посмертный. Далеко ли они с ним дойдут?

      – И вторая тоже здесь! – слабо усмехнулся парень и поморщился, подтверждая сомнения.

      – Ты на вопрос не ответил, – хмуро сообщила Аглая. – А нам, к сведению, уже через час отсюда уходить.

      – Уходите,