Оборотень, или Последняя гастроль Артиста. Сергей Георгиевич Михайлов

Помимо него в кабинете находилось ещё три человека: один в штатском, и двое – в милицейской форме.

      С самого начала я решил подробно рассказать следователю всю правду о моей ночной вылазке, не утаивая ничего и ничего не скрывая. Во-первых, мои правдивые показания могли принести пользу следствию, а во-вторых, причин что-либо скрывать у меня не было, так как никакой вины я за собой не чувствовал. Я выложил ему всё, расписав своё ночное похождение буквально по минутам, опустив, однако, эпизод с ампулой: она казалась мне к делу совершенно непричастной. От усердия и охватившего его вдруг азарта молодой следователь нетерпеливо ёрзал в директорском кресле, то и дело протирал очки, а когда я закончил, многозначительно переглянулся со своим коллегой в штатском. Без сомнения, мои слова произвели на него должное впечатление.

      – М-да, ваш рассказ интересен, – произнёс он, пристально глядя мне в глаза, – но, по-моему, в нём есть некоторые неточности.

      – Неточности? – удивился я.

      – Да, неточности. Вы уверены, что описываемые вами события произошли именно в три часа ночи, а не раньше и не позже?

      – Абсолютно. За точность своих часов я ручаюсь. Вот, взгляните, идут секунда в секунду, по ним можно кремлёвские ставить – и не ошибётесь.

      Он сверил мои часы со своими и удовлетворённо кивнул. Но следующий его вопрос поверг меня в совершеннейшее недоумение.

      – Что вы делали в холле в столь позднее время?

      – В холле? – снова удивился я. – Но я не был в холле!

      – Разве? – Он подозрительно посмотрел на мои ботинки.

      – Клянусь! Я дошёл лишь до середины коридора.

      – Вот-вот, это-то и непонятно. Вы слышали стон, но дошли только до середины коридора и почему-то повернули обратно, даже не поинтересовавшись его источником. Неужели вы, гражданин Чудаков, настолько лишены любопытства?

      Я попытался вкратце описать ему те чувства, которые испытывал тогда, в тёмном коридоре, но он, по-моему, так ничего и не понял и продолжал недоверчиво коситься на мои ботинки.

      – Всё это прекрасно, гражданин Чудаков, только, знаете, чувства – это не в моей компетенции. Давайте разберёмся в фактах. Вы утверждаете, что слышали звук ключа, поворачивающегося в замке одной из дверей. Так?

      – Так.

      – И, конечно же, номера на двери вы не запомнили?

      Я развёл руками.

      – К сожалению, не запомнил.

      – Вот видите, как у вас всё получается, – покачал головой следователь, – кто стонал – не знаете, номера не запомнили, зачем вообще выходили из номера, тоже непонятно…

      – Так я же вам… – попытался было возразить я, но он жестом остановил меня.

      – Ладно, допустим, всё так и было…

      – Да почему же допустим!..

      – Хорошо, хорошо, пусть всё так и было. Тогда ответьте мне хотя бы на такой вопрос: саму дверь вы найти смогли бы?

      – Думаю, что да. Где-то в середине коридора, по левой стороне.

      – По левой стороне?

      – Ну