Odnoklassniki.ru. Неотправленные письма другу. Анатолий Зарецкий

ее любишь, – вдруг с такой болью сказала девушка, что не посмел двинуться с места, – Значит, все было напрасно, – произнесла она загадочную фразу.

      Я смотрел на нее и по-прежнему ничего не понимал. В сумерках, которые незаметно сгустились в неосвещенной комнате, ее лицо казалось необыкновенно выразительным. Она нисколько не скрывала чувств. Беспредельное отчаяние выражалось в позе, в выражении лица и, наконец, в её глазах, неотрывно смотревших на меня.

      Я давно не видел её так близко. А девушка, меж тем, совсем незаметно для меня, стала красавицей. Голубоглазая натуральная блондинка с вьющимися от природы волосами (в детстве за эти кудряшки мы звали ее “шестимесячным барашком”, намекая на модную шестимесячную завивку). Она хорошо воспринимала загар, и смуглый цвет лица держался у нее до весны. Немного подкачал нос, как говорила, “греческого происхождения”. Но, именно благодаря ему, она смотрелась, как штучный экземпляр на общем фоне серийной продукции.

      Она выглядела крупнее Людочки, и была прекрасно сложена. Внесла свой вклад и художественная гимнастика, которую они осваивали вместе.

      Припомнилось, как однажды встретил ее на пляже. Я уже окончил первый курс института и совсем недавно рассчитался с заводом. Здесь, на водохранилище, что неподалеку от института и от завода, вот уже пять месяцев занимался в секции академической гребли.

      Год физической работы на заводе и ежедневные изнурительные тренировки принесли свои плоды – я был в великолепной физической форме. Мне думается, в тот год она была лучшей за всю мою жизнь.

      Был выходной день. Я только что сдал лодку после четырехчасовой гребли и шел на пляж искупаться. Шел босой, в выцветших за лето спортивных брюках, невнятной расцветки, и в такой же майке, бывшего голубого цвета, с еле заметной буквой “D” на груди. За лето загорел до черноты, а мои волосы выгорели почти до снежной белизны. Голова повязана черной шерстяной ленточкой, а макушку закрывал полосатый, сшитый из старой тельняшки, платок, закрепленный этой ленточкой. Моя повседневная одежда была в сумке.

      Я устало брел по пляжу на давно облюбованное место, где намеревался понежиться на нежарком солнышке подальше от отдыхающей публики. Неожиданно кто-то окликнул по имени. Это была Ирочка. Я давно не видел ее в купальнике – кажется, еще с детских лет, когда мы совершали наши групповые поездки на пляж. Выглядела она великолепно.

      А девушка подошла и, с улыбкой оглядев мой мокрый от пота и водяных брызг маскарад, вдруг протянула руку. Я удивился – мы никогда так не приветствовали друг друга. Ее рукопожатие было энергичным и сильным.

      – Привет, Толик. Ты что, здесь живешь?

      – Привет. Почему ты так решила?

      – У тебя вид морского пирата. Или завсегдатая пляжей. Ну, и мозоли у тебя на руке! А честно, что ты здесь делаешь? – спросила, продолжая пристально разглядывать.

      – Там учусь. Там работаю, – показал рукой на видневшиеся корпуса института и завода, – А здесь катаюсь на лодках. На таких, – махнул в сторону проплывавшей академички.

      – Теперь