Бунин, Дзержинский и Я. Элла Матонина

Александр Акимович осознал, что интерес Гатти-Казацца к нему – простая формальность, что времени мало и ему не терпится быстрее приступить к делу. И уже не удастся вести разговор так, как он собирался вначале.

      – Спасибо, все замечательно. Огромное спасибо за встречу, за гостиницу. Признаться, не ожидал.

      – Через месяц, когда уже немного освоитесь в Нью-Йорке, вам понадобится небольшая квартира в Манхэттене. Уверен, наше сотрудничество принесет новую славу Метрополитенопера.

      Санин чуть не расплакался от неожиданного комплимента и от нахлынувших чувств. Встав, он произнес с неожиданной патетикой:

      – Джулио, вы многое сделали для русской музыки, открыв миру Шаляпина. Надеюсь, что не пожалеете и о том, что пригласили русского режиссера.

      – В Метрополитен-опера свои традиции, но, думается, театру нужны и новации. А вы, Александр, как раз режиссер, способный внести новый дух, сохранив лучшее из традиционных ценностей. Вашим партнером будет Тулио Серафино и другие дирижеры, сделавшие себе имя в Америке… Что предпочитаете: чай, кофе? К сожалению, ничего более крепкого предложить не могу. Вы, наверное, уже осведомлены о взаимоотношениях Америки со спиртным. А вот оперы, над которыми вам придется работать в эти два сезона. – Гатти-Казацца подал Санину лист бумаги: «Симон Бокканегра» Верди, «Лоэнгрин» Вагнера, «Лакме» Делиба, «Сомнамбула» Беллини, «Ночь Цораймы» Монтемецци, «Электра» Штрауса, «Император Джонс» Грюнберга. Все имена, все оперы были в той или иной степени знакомы Санину, кроме «Императора Джонса». Гатти-Казацца, словно читая и обдумывая репертуар вместе с ним, заметил:

      – «Император Джонс» – опера американского композитора Луи Грюнберга. Вы возьметесь за нее впервые, но рядом с вами всегда будет сам Луи. Уверен, вам понравится и музыка, и он. Однако мне кажется, что вашим коньком в этом сезоне будет Вагнер.

      Конечно же, Санин не мог не спросить, почему в репертуаре нет ни одной русской оперы.

      – Я знаю, что в русских постановках у вас соперников нет… Но «Садко» и «Сорочинская ярмарка» были в репертуаре совсем недавно. К сожалению, кассовые сборы оставляли желать лучшего.

      Санин не мог не вспомнить о триумфе своего «Садко» в Париже, но, естественно, промолчал, пожалев, что его не пригласили в «Метрополитен» два года назад.

      Потом было знакомство с театром. Увидев громадный зал, огромную сцену, Санин священного трепета почему-то не испытал. Он сразу же подумал о том, что с «Лоэнгрином» здесь есть где развернуться, а вот над тем, как решить в этих условиях мелодраматическую «Сомнамбулу», как добиться гармонии пространства и действия, чтобы не потерять лиричности произведения великого Беллини, конечно же, придется поломать голову.

      – Хочу вас сразу предупредить, Александр, – услышал он голос Гатти-Казацца. – У нас здесь не Европа и не благотворительное заведение. Все стоит денег, за которые платят акционеры театра. А потому количество репетиций надо ограничить, причем