Гемоды не смотрят в небо. Ольга Кай

мятной конфеты.

      – Не привлекут его, – говорит наконец. – Это ж гемод. Никого еще не привлекали.

      – Попробовать стоит. Хотя бы за нелегальную модификацию.

      Слухи о подпольном рынке гемодов-женщин – вернее, услуг по смене пола универсальных помощников – до меня доходили не раз. А вот видеть их раньше не доводилось: Корпорация открещивалась от любых модификаций, а менять внешность гемода запретили законом. Векшин обмолвился как-то, что пара таких спецов-хирургов у них на крючке, но прикрыть не могут – слишком большие деньги и влиятельные люди стоят за этим.

      А ведь красивый получился… получилась. Если бы не ожог.

      – Ну да, попытаемся, – вздыхает Максим. – Кабинетная работа, тоже мне… Спасибо, что поехала.

      – Чувствую, если так пойдет и дальше, мне либо совсем уволиться придется, либо возвращаться на работу.

      – Так и вернулась бы.

      – Тогда у тебя не будет неофициальной прибавки.

      Он молчит долго. В зеркало заднего вида мне плохо видно его лицо, приходится обернуться.

      – Я это, – Макс мнется, видно: ему неловко, – я как раз спросить хотел: может, выйдешь на месяц другой? Нет, не сейчас, а… Понимаешь, Мариша просила, чтобы я ей помог, когда ребенок родится. Я смогу тогда и с ней побыть, и отпуск не потрачу. Из дома буду помогать, если надо, – и пытается улыбнуться, спрятав за щеку леденец. – Ну как, договорились?

      Оно-то все ничего, но слишком я привыкла к тому, что не надо вставать спозаранку, вот как сегодня, не надо отчитываться, куда ты ходишь в течение дня, чем занимаешься. Но и с Максом ссориться не хочется, и место терять. В конце концов, тексты писать я и в Министерстве могу.

      – Я подумаю.

      Слышу – Макс переводит дыхание: он боялся услышать отказ. Вернее, боялся сказать Маришке о моем отказе.

      – Спасибо. И это… включи экран, пожалуйста. Сейчас должны быть новости.

      Едем. Диктор – даже в такую рань свежая и бодрая, не то, что некоторые – рассказывает о встречах на высшем уровне, об открытии нового медцентра, о перестрелке в Седовском районе, а потом:

      – Как сообщает пресс-служба управления муниципальной полиции, все чаще гемодов похищают для того, чтобы их съесть.

      Неужели наконец-то? Макс подается вперед, и мы смотрим, опасаясь пропустить хоть слово.

      – Оперативные сотрудники раскрыли несколько подпольных цехов, ведется следствие. А мы обратимся за комментарием к известному правозащитнику Мике Савину.

      Камера поворачивается, теперь мы с Максом видим Савина: сегодня он в розовой шведке, улыбается все так же рекламно. Здоровается.

      – Ситуация неудивительна, – замечает он. – Удовлетворение базовых человеческих потребностей не может быть запрещено законом. Все, что нам нужно – правовая база! Только тогда гемоды перестанут пропадать, а их хозяевам не придется оббивать пороги страховых компаний! Но о чем можно говорить в этом глубоко закостенелом обществе, где человека оценивают,