Гемоды не смотрят в небо. Ольга Кай

пальцы. Кажется.

      Поднимаю взгляд. Веселая вывеска, на ней – лохматый здоровяк с дубиной: «Лавка людоеда». И ниже: «продукция из натуральной говядины».

      Костя снова не отвечает, но теперь-то я знаю, как до него добраться. Открываю почту, отправляю ему Лидкину фотку. Минуту спустя коммуникатор начинает пищать.

      – Это кто? Где? Это что такое? – сходу сыплет вопросами Векшин.

      – Привет, – отвечаю. – Это моя Лидка в ночном клубе «Инфинити».

      – Там что… Черт. Когда? Ребят сейчас дерну…

      – Не надо. Там законно все. Это говядина, если что. Натуральная.

      Пауза. Потом:

      – Не понял. Бутафория что ли?

      – Да как сказать. Вполне съедобная бутафория. Сейчас тебе еще фотку кину… Только что в магазин выбежала, их прилавок нашла. Охрана косилась, так что фотка смазанная, но разглядеть можно.

      Отправляю. Костя молчит. Долго.

      – Вот же… – выдает наконец. В голосе его уже не злость – усталость.

      – Что с этим делать, Костя? – спрашиваю.

      – Не знаю я, что с этим делать, – отвечает Векшин, и от этого признания у меня холодок по спине. – Все идет к тому, что они это легализуют.

      Что «это» – нам расшифровывать не надо.

      – Угу. И у тебя поубавится работы.

      – Да. Их не надо будет красть. Все по закону. Ферму откроют, может. В магазине еще один прилавок поставят.

      – Думаешь, до этого дойдет?

      Он хмыкает:

      – Почти не сомневаюсь.

      – Но ведь… это же бред! Это бред, Костя! Ты же сам понимаешь, какой это бред! Сказал бы кто пару лет назад, даже год назад, что мы будем обсуждать такое, на вызовы ездить… Это же, это…

      Не нахожу слов. Есть грани, которые человеку переступить немыслимо, есть табу настолько древние, сильные, что само их нарушение нами по умолчанию считается диким, почти невозможным, потому что за этими гранями теряется само право называться человеком.

      Но сейчас в узенькой лазейке этого «почти»: прилавок «Лавки людоеда», Лидкины клубные фото и Савин с его идеей ферм для гемодов.

      – Что делать, Костя? Что-то же можно сделать?

      Векшин молчит. За моими окнами – черная бездна, и у нее тоже нет ответа.

      «Люди не так уж отличаются от гемодов, если разобраться. Говорят заученными, правильными фразами, опасаются иметь мнение, отличное от общепринятого, не модное и не прогрессивное. Но внешность гемодов стандартизирована удачней: сколько бы современным модницам ни гнаться – делать трендовые прически, макияж, татуаж, покупать джинсы, жакеты и сумки одних и тех же известных марок – им не сравниться с гемодами. Те всегда в тренде. Всегда идеальны и не выбиваются из колеи. Может быть, именно поэтому мы не можем признать их достойными хотя бы человеческого обращения, не можем простить этой нами же придуманной идеальности.

      И именно поэтому делаем с ними то, что хотели бы сделать с лучшими из нашего окружения, с теми, до кого