Это слово – Убийство. Энтони Горовиц

мерой наказания».

      Миссис Каупер лишили водительских прав сроком на год и предписали оплатить судебные издержки в сумме 900 фунтов. Кроме того, судья предложил три месяца так называемой «восстановительной терапии», однако семья мальчиков отказалась встречаться с обвиняемой.

      На выходе из зала суда Джудит Гудвин заявила: «Нельзя садиться за руль, если у тебя плохое зрение. Если это не запрещено законом, значит, закон нужно изменить. Мой сын погиб, второй покалечен, а ее лишь слегка шлепнули по руке – это несправедливо».

      Представитель благотворительной организации «Притормози!» считает, что «водитель обязан полностью контролировать себя на дороге; в противном случае пользоваться автомобилем нельзя».

      – Все это произошло ровно десять лет назад! – воскликнул я, сопоставив даты всех статей.

      – Девять лет и одиннадцать месяцев, – поправил Готорн. – Авария случилась в начале июня.

      – Все равно, практически круглая дата. И мальчик выжил…

      Я взял листок с эсэмэской и снова прочел: «…искалеченного мальчика».

      – Думаешь, тут есть связь?

      Я уловил сарказм, однако не попался на удочку.

      – Вы знаете, где она живет? – спросил я. – Джудит Гудвин?

      Готорн порылся в бумагах.

      – Где-то в районе Харроу.

      – А что же они делали в Кенте?

      – Наверное, отдыхали. Первая неделя июня – летние каникулы.

      Похоже, у Готорна все-таки есть дети, иначе откуда бы он знал? Однако я не рискнул еще раз затронуть тему и лишь спросил:

      – Мы поедем к ней?

      – Не стоит торопиться. К тому же у нас встреча с мистером Корнуоллисом.

      Я тупо уставился на него, совершенно забыв, о ком идет речь.

      – Гробовщик, – напомнил Готорн и принялся собирать документы в пачку, подтягивая их к себе, словно фокусник – колоду карт. Интересно получается: несмотря на явную неприязнь инспектора Мидоуза, кто-то в верхах воспринимает Готорна всерьез. Место преступления оставили нетронутым, его держат целиком и полностью в курсе дел…

      Готорн затушил сигарету.

      – Пойдем.

      И снова за кофе пришлось платить мне.

* * *

      Мы сели на автобус № 14 – тот самый, на котором Дайана Купер ездила в день смерти, «проследовали», как сказал бы Готорн, «по маршруту жертвы» до Фулэм-роуд, вышли в 12:26 и направились в похоронное бюро.

      В последний раз я заходил в похоронное бюро, когда умер отец, а это было давным-давно – мне тогда едва исполнился двадцать один год. Хотя он долго и тяжело болел, его смерть повергла всю семью в шок. По причинам, непонятным мне до сих пор, организацией похорон занялся мой дядя. После долгих лет агностицизма отец вдруг возжелал ортодоксального погребения. Наверняка дядя считал, что оказывает нам помощь; к сожалению, он был излишне самоуверенным, даже хамоватым человеком и никогда мне не нравился. В общем, мы с ним пошли в агентство. В еврейских семьях хоронят очень быстро, так что я даже не успел толком осознать происходящее. Смутно помню просторный темный