Путилин и Петербургский Джек-потрошитель. Роман Добрый

невольно привлек мое внимание. Я по привычке быстро-быстро и внимательно оглядел его с ног до головы, и тут случайно мой взор упал на пуговицу его полурваной куртки. На пуговице, замотавшись, висела, целая прядка длинных волос. Волосы эти были точно такого же цвета, что и волосы покойной.

      В то время, когда я открывал холст с лица покойницы, незаметным и ловким движением сорвал эти волосы с пуговицы. При вскрытии – я сличил эти волосы. Они оказались тождественными. Если ты примешь во внимание, что я, узнав, где девушка разбилась от падения со страшной высоты – поглядел на колокольню, а затем узнал, что горбун – постоянный обитатель церковной паперти, то… то ты несколько оправдаешь мою смелую уголовно-сыскную гипотезу. Но это еще не все. Я узнал, что горбун богат, пьяница и развратник. Для меня, друг, все стало ясно. Я вывел мою особенную линию, которую я называю мертвой хваткой.

      – Что же ясно? Как ты проводишь нить между горбуном и Леночкой?

      – Чрезвычайно просто.

      Показания ее матери пролили свет на характер Леночки. Она безумно хочет разбогатеть. Ей рисуются наряды, бриллианты, свои выезды. Я узнал, что она работала на лавку, близ церкви Спаса. Что удивительного, что она, прослышав про богатство и женолюбие горбуна, решила его «пощипать»?

      Сначала, пользуясь своей редкой красотой, она вскружила безобразную голову чудовища. Это было время флирта. Она, овладев всецело умом и сердцем горбуна, безбоязненно рискнула прийти в его логовище. Там, высмотрев, она похитила эти 49 700 рублей. Горбун узнал, и… любовь к золоту победила любовь к женской красоте. Он решил жестоко отомстить и действительно сделал это.

      Гроб с двойным дном

Гений зла

      Путилин ходил из угла в угол по своему кабинету, что с ним бывало всегда, когда его одолевала какая-нибудь неотвязная мысль.

      Вдруг он круто остановился передо мной.

      – А ведь я его все-таки должен поймать, доктор!

      – Ты о ком говоришь? – спросил я моего гениального друга.

      – Да о ком же, как не о Домбровском! – с досадой вырвалось у Путилина. – Целый год, как известно, он играет со мной, как кошка с мышкой. Много на своем веку видел я отъявленных и умных плутов высокой марки, но признаюсь тебе, что подобного обер-плута еще не встречал. Гений, ей-богу, настоящий гений! Знаешь, я искренно им восхищаюсь.

      – Что же, тебе, Иван Дмитриевич, особенно должна быть приятна борьба с этим господином, так как вы – противники равной силы.

      – Ты ведь только вообрази, – продолжал Путилин, – сколько до сих пор нераскрытых преступлений этого короля воров и убийц лежит на моей совести! В течение одиннадцати месяцев – три кражи на огромную сумму, два убийства, несколько крупных мошеннических дел, подлогов. И все это совершено одним господином Домбровским! Он прямо неуловим! Знаешь ли ты, сколько раз он меня оставлял в дураках?

      Я до сих пор не могу без досады вспомнить, как он провел меня с похищением бриллиантов у ювелира Г. Как-то обращается ко мне этот известный ювелир с заявлением, что из его магазина началось частое хищение драгоценных вещей: перстней,