Путилин и Петербургский Джек-потрошитель. Роман Добрый

в этом подполье, ритуального убийства христианской девочки? Один я, но этого мало.

      То, чего я так страшился, сбылось. Изверг подошел к подполью и поднял люк. Я прижался в угол, затаив дыхание.

      – Страшно… страшно… кровь… целый таз. – В голосе его я уловил нотки неподдельного ужаса. Кровь убиенной замученной девочки вопила об отмщении. Эта кровь, очевидно, душила его, заливала ему глаза багряным светом.

      – Надо… надо покончить… сжечь… засыпать… закопать… Страшно мне, страшно.

      Чиркая дрожащей рукой спичку, он стал медленно, осторожно спускаться в подполье.

      – Я помогу вам, здесь темно! – загремел я, чувствуя, что больше мне ничего не остается сделать, ибо скрыться здесь некуда.

      Крик, полный безумного ужаса, вырвался из груди страшного злодея.

      Я направил на его лицо фонарь, хотел выхватить револьвер… но его не оказалось. Первый раз в моей жизни я очутился без моего верного друга, столько раз спасавшего мою жизнь!

      – Сдавайтесь, любезный, вы пойманы! – не теряя хладнокровия, продолжал греметь я.

      – А будь ты хоть сам Сатана, я не отдамся тебе добровольно! – исступленно заревел он, бросаясь на меня.

      Между нами началась отчаянная борьба. Спичка, брошенная им, упала на белое платьице… Рядом лежала груда сухого сена и соломы.

      Послышался сухой треск, забегали языки пламени. «Все погибло!» – мелькнула у меня мысль. Я напрягал все усилия, чтобы не поддаться злодею, но, увы, чувствовал, что он неизмеримо сильнее меня. Он сдавливал мою грудь железными тисками, но, на мое счастье, моя правая рука была свободна.

      Я нажал кнопку фонаря и ударил им по лицу его. Удар пришелся по глазам. Он завыл от боли и на секунду выпустил меня из своих ужасных объятий. Я бросился к лесенке, пробиваясь сквозь пламя. Я чувствовал, что горю. Дыхание спирало от дыма, языки пламени охватили мое верхнее платье. Лишь только я выскочил из страшного подземелья, как он, тоже успевший оправиться от удара, набросился на меня сзади. Я потащил его к выходной двери, но… но в эту минуту пришла помощь.

Два горящих факела

      Боясь за участь моего дорогого друга, я немедленно полетел к минскому Лекоку.

      – Скорее! Скорее! Двух агентов!

      – Что такое? Что такое? – привскочил он. – Где наш гений Путилин?

      В двух словах я передал ему приказ моего талантливого друга.

      – Во дворе Губермана будем его ожидать… Он так приказал.

      – Черт возьми, я еду в таком случае сам! – засуетился толстяк.

      И вот через полчаса мы уже находились на дворе дома ростовщика.

      Время тянулось до темноты медленно. Я все с замиранием сердца ожидал условного сигнала-свистка, но его не было.

      Губернский лев сыска относился не без иронии к «сему ночному похождению».

      – Гм… не понимаю… ровно ничего не понимаю, – насмешливо бросал он своему помощнику. – Но, конечно, раз сам Иван Дмитриевич Путилин этого требует…

      – Что это, дым? – вдруг воскликнул помощник.

      Я