Фельдмаршал в бубенцах. Книга третья. Нина Ягольницер

нечист, а сейчас сразу же на ум не наставить? Я ему заместо отца, господин полковник. И мне ответ держать, кем пострел станет – добрым христианином или прощелыгой уличным.

      – Я не прощелыга… – гнусаво и обиженно донеслось из угла, – мне велено… я все сделал, как просили…

      Ренато уже снова набрал полную грудь воздуха, когда Орсо повел ладонью, и кабатчик умолк, будто захлопнувшаяся шкатулка.

      – Погодите, любезный… Друг мой, – обратился он к Алонсо, – это, если я не ошибаюсь, ящик с инструментами?

      – Да, – всхлипнул мальчик, – Риччо… ну, один из дядиных постояльцев… он велел мне его вещи сохранить, коли сам уйдет без предупреждения…

      – Да куда твой Риччо, чертяка слепой, денется?! – загремел Ренато, – у него еще за неделю постоя плачено!

      – Прекратите базарный визг, – вдруг, не повышая голоса, отрезал кондотьер, – вас заждались в питейной, извольте вернуться туда. А я со слугой потолкую.

      Кабатчик не терпел подобного обращения, но был достаточно опытен, чтоб не пререкаться с военными в больших чинах. Он что-то невнятно пробормотал и вышел из кухни.

      Алонсо сидел, устремив глаза на грязный каменный пол и ожидая неизвестных, а потому еще более пугающих невзгод. Но, совсем деморализованный тишиной, медленно приподнял голову – возвышавшийся перед ним офицер молча протягивал ему белоснежный платок.

      – Я… сударь, я его испачкаю… – пробормотал слуга. Военный же положил платок ребенку на колено:

      – Он для этого и придуман, – серьезно и спокойно ответил Орсо, – вытри слезы и скажи мне, чьи это вещи.

      – Это… так, одного постояльца, – Алонсо сжал зубы и отвел глаза, машинально сжимая платок.

      – «Слепого чертяки», – усмехнулся полковник, – не оружейника ли Пеппо?

      А маленький слуга вдруг несмело поднял взгляд:

      – Так он все же Пеппо? А я все думал… – он запнулся, все же вытер лицо платком и сконфужено сложил его, чтоб спрятать оставшиеся на ткани следы золы.

      – Понятно, – протянул кондотьер и вдруг спокойно сел на перевернутое ведро рядом с Алонсо:

      – Годелот Мак-Рорк, – ровно проговорил он. Секунду помолчал и добавил, – вижу, ты знаешь, о ком речь. Так вот, друг мой. Хозяин этих вещей попал в беду, и Годелот пришел ему на выручку.

      Алонсо шмыгнул носом:

      – Да, он так и обещал. А Ри… Пеппо удалось спастись от того мона… ну, того человека?

      Орсо неожиданно мягко взял ребенка за плечо:

      – Да, – проговорил он, – но Пеппо все равно пришлось уехать из Венеции. Для него здесь опасно. А Годелот был вынужден действовать очень решительно, и потому теперь в беде он сам. Кроме меня, помочь ему некому. Но мне нужны кое-какие вещи Пеппо, если ты позволишь, конечно.

      Алонсо застыл, настороженно сопя:

      – А вдруг вы врете? – пробубнил он, исподлобья глядя на полковника. Губы Орсо едва заметно передернулись, но тон его остался серьезен:

      – Доказательств у меня нет, друг мой. Но и у Пеппо едва ли