Кто ты, человек?. Семён Морозков

осматривая все, что еще можно было увидеть в наступившей темноте и в лучах фар. Вскоре Сахаров уже знакомил лейтенанта с первыми выводами.

      – Это самое, бомба немецкая, фугасная, метра два с полтиной в длину. Светло-голубого цвета с желтой полосой на стабилизаторе. Диаметром стерва эта около полуметра. Значит, как я предполагаю, фугас где-то около тонны! Такая дура вообще чуть ли не весь квартал разнесет, а от станции останутся только воспоминания.

      Лейтенант заметил:

      – Не долетела несколько километров до ярославского автомобильного. Тут у нас в сорок третьем бомбежка страшная была14.

      Тягостное ожидание закончилось, когда вернулись Синицин с Пятаковым:

      – Товарищ Лейтенант, докладываю. Ефимова нигде нет. Здание вокзала полностью эвакуировано, включая технический персонал. По внешнему периметру – двойное оцепление силами дружинников и сотрудников ближайшего отделения. Доступ на территорию полностью закрыт. Сказали обходиться наличествующим составом. Там, как про бомбу узнали от зевак, начали эвакуировать население. А вообще, наверное, половина городского руководства на рыбалке, суббота же, вечер. Пока то-се… На площади кроме пьяного инвалида и нет никого. Я его погнал. Да, у вагона четырнадцать «А» спокойно. Машинисты и какая-то часть поездной бригады покинули состав, вышли за периметр оцепления. Остались ли пассажиры в самих вагонах – вряд ли. Проводники одни. В Управлении сказали, что через час-два эвакуация закончится, ну а саперы будут только под утро. Приказали пытаться оказать первую помощь пострадавшему, медиков уже вызвали.

      – Нельзя сюда никому, – повторил Сахаров.

      Лейтенант распорядился:

      – Так, Синицын, Пятаков, приказываю выставить охранение у литерного вагона с обеих сторон состава в пределах обоюдной видимости. Еще из оцепления одного с собой возьмете. Что бы ни происходило – до моего личного указания от вагона ни ногой. Даже ссать и срать – и то на месте. Выполнять! В смысле – в охранение.

      Он нервно улыбнулся. Невольная грубоватая шутка немного сняла напряжение.

      – Есть! – милиционеры спешно направились в сторону состава.

      Лейтенант сосредоточенно продолжал:

      – Мы с вами, товарищ Сахаров, попробуем вытащить пострадавшего.

      – А мне-то что делать? Мальчонку жалко, – напомнил о себе стоявший рядом пожилой водитель ЗИС-а.

      – А вы не уходите, пожалуйста, товарищ. Ждите указаний. По ситуации.

      – Ну, я тут и есть. Покурю тогда, – и старик присел на подножку автомобиля. Что— то бормоча себе под нос, спокойно закурил.

      Лейтенант и Сахаров осторожно полезли в котлован. И тут духоту прорвало, начался сильный дождь, вспыхнула близкая молния, раскатисто шарахнул гром. Шел оползень котлована, пришлось отказаться от немедленных действий и не спускаться на самое дно. Решили подползти к краю, ограничиться детальным осмотром.

      – Это – песочные часы. Время вскоре закончится,

14

Сильнейший авианалёт начался 9 июня 1943 года около полуночи. Он продолжался полтора часа. За это время на Ярославль бомбардировщики «Юнкерс» и «Хейнкель» (от 58 до 109 машин по разным источникам) сбросили 1766 авиабомб общим весом 190 тонн, из них 416 (по другому источнику – 342) фугасных, а 1350 (по другому источнику – 1100) зажигательных.