Слой Ноль. Евгений Прошкин

свой.

      – Наш рецепт – диктатура, – вставил Виктор. – Сомнительно…

      – У Немаляева получится, – заверила Людмила. – А Петруша, наоборот, хочет создать анархию – заранее, еще до миграции. До того, как в очередной слой придет очередная Дурь. Виноваты же всегда люди… Он собирается лишить их возможности на что-то влиять. Немаляев прикинул, что даже при тотальных репрессиях народу погибнет меньше, чем при полном безвластии. А Пётр считает, что одичавший табун лучше, чем колонна, потому что он свободное.

      – Разные политические платформы, стало быть. А слой, где эти проекты воплотятся в жизнь?..

      – Слои тоже разные. Этого добра навалом.

      – Тогда в чем проблема? Из-за чего у вас конфликты?

      – Мало перекинутых, – коротко ответила Людмила. – Такие, как ты, на вес золота.

      – Приятно слышать…

      – Ну, и как я – тоже.

      – Это я бы и сам тебе сказал, – вякнул Мухин.

      Людмила допила кофе и, медленно поставив чашку, посмотрела ему в глаза.

      – Не надо за мной ухаживать, Витя.

      – И кофе тебе больше не варить?

      – Это, пожалуй, можно.

      Мухин снова налил в турку воды и сыпанул туда же из VIP-кулька. Время перевалило за полночь, но чувствовал он себя бодро – слишком бодро даже для закоренелой совы. Голова уже не трещала, желудок не бунтовал, и рядом к тому же находилась красивая женщина. Виктор так бы и торчал на этой кухне.

      – Спать не хочешь? – поинтересовалась Людмила.

      Он не сразу сообразил, что ответить.

      – Это не приглашение, – засмеялась она. – Это простой вопрос. Не хочешь, да? Естественно. Когда мы лежим в трансе, тело отдыхает. Для него это почти как сон.

      – Мозги-то ведь не отдыхают.

      – Да. Это копится, и если не спать по-человечески, то через недельку можно сорваться. Мы иногда устраиваем себе выходные.

      – Идете куда-нибудь?

      – Идем, как же!.. Тут сидим. Напиваемся все вместе.

      – А мне Сан Саныч запретил. Сказал, только по праздникам.

      – Разве это не праздник? Праздник и есть…

      – Тебе в этом подвале нравится? – спросил Виктор. – Меня здесь даже стены раздражают.

      – А у меня в комнате перекрасили, – сообщила она с какой-то наивной гордостью.

      – И еще ты шторы повесила, я знаю. Блин!..

      Кофе опять убежал, и Мухин, намочив губку, принялся вытирать вокруг конфорки.

      – Люда, а ты сама выбираешь, куда… ну… перемещаешься?

      – Иначе и смысла нет. Не бойся, научишься. Объяснить, как это делается, невозможно, у каждого это по-своему. Чем спрашивать, лучше набирай ходки.

      – Да я не о том. Ты, когда между… э-э…

      – Ну понятно. Дальше.

      – Ты там голоса никакие не слышишь?

      – А ты слышишь? – удивилась она.

      – Это галлюцинации?

      – Нет, не галлюцинации. Голос мужской, женский?

      – У тебя женский? – Виктор замер с наклоненной туркой и, если б не Людмила, наверняка пролил бы кофе на стол. – У меня мужской. Но я думаю, у него нет определенного пола. Он же не в ушах