Гобсек. Отец Горио (сборник). Оноре де Бальзак

значит, очень разгневались, что я к другим пошел разоряться? – улыбнувшись, отозвался граф.

      – Разоряться? – с иронией переспросил Гобсек.

      – Вы хотите сказать, что, у кого в кармане свистит, тому и разоряться нечего? А вы попробуйте-ка сыскать в Париже человека с таким вот солидным капиталом, как у меня! – воскликнул этот фат и, встав, повернулся на каблуках. Шутовская его выходка, имевшая почти серьезный смысл, нисколько, однако, не расшевелила Гобсека.

      – А кто у меня самые закадычные друзья? – продолжал де Трай. – Господа Ронкероль, де Марсе, Франкессини, оба Ванденеса, Ажуда-Пинто – словом, самые блестящие в Париже молодые люди. Я неизменный партнер за карточным столом одного принца и хорошо известного вам посланника. Я собираю доход в Лондоне, в Карлсбаде, в Бадене, в Бате. Великолепный промысел! Разве не верно?

      – Верно.

      – Вы со мной обращаетесь как с губкой, черт подери! Даете мне пропитаться золотом в светском обществе, а в трудную для меня минуту возьмете да выжмете. Но смотрите, ведь и с вами то же самое случится. Смерть и вас выжмет, как губку.

      – Возможно.

      – Да если б не расточители, что бы вы делали? Мы с вами друг для друга необходимы, как душа и тело.

      – Правильно.

      – Ну, дайте руку, помиримся, папаша Гобсек. И проявите великодушие, если все это возможно, верно и правильно.

      – Вы пришли ко мне, – холодно ответил ростовщик, – только потому, что Жирар, Пальма, Вербруст и Жигонне по горло сыты вашими векселями и всем их навязывают даже с убытком для себя в пятьдесят процентов. Но выложили-то они вам, по всей вероятности, только половину номинала, значит, векселя ваши и двадцати процентов не стоят. Нет, нет. Слуга покорный! Куда это годится, – продолжал Гобсек. – Разве можно ссудить хоть грош человеку, у которого долгов на триста тысяч франков, а за душой ни сантима. Третьего дня на балу у барона Нусингена вы проиграли в карты десять тысяч.

      – Милостивый государь, – ответил граф, с редкостной наглостью смерив его взглядом, – мои дела вас не касаются. Долг платежом красен.

      – Верно.

      – Мои векселя всегда будут оплачены.

      – Возможно.

      – И в данном случае весь вопрос сводится для вас к одному: могу я или не могу представить вам достаточный залог под ссуду на ту сумму, которую я хотел бы занять.

      – Правильно.

      С улицы донесся шум подъезжающего к дому экипажа.

      – Сейчас я принесу вам кое-что, и вы, думается мне, будете вполне удовлетворены, – сказал де Трай и выбежал из комнаты.

      – О сын мой! – воскликнул Гобсек, вскочив и пожимая мне руку. – Если заклад у него ценный, ты спас мне жизнь! Ведь я чуть не умер! Вербруст и Жигонне вздумали сыграть со мной шутку. Но благодаря тебе я сам нынче вечером посмеюсь над ними.

      В радости этого старика было что-то жуткое. Впервые он так ликовал при мне, и, как ни мимолетно было это мгновение торжества, оно никогда не изгладится из моей памяти.

      – Сделайте мне одолжение,