Ярополк. Владислав Бахревский

были многие звери, но ежели волки, так чтоб волчицы со щенятами, а ежели кабаны, так кабанихи с поросятами… Мне дают лошадей вырезать.

      – Княгиня Ольга с девичьих лет мудрой прозвана, – сказал пастух-гусляр. – Жили – не тужили, да сын-то у нее в совершенные лета входит…

      Стадо паслось в ложбинке. Трава здесь была сочная. Коровы на сторону не смотрели. Солнце не жарило, скрывшись за грядой белых кудрявых облаков.

      – Побегайте, ребятки! – разрешил пастух детям.

      Баян и Горазд тотчас и помчались к дальнему, к высокому кургану. Влететь на вершину духа им хватило, а на вершине повалились. И услышал Баян – стучит! Внутри кургана: тук да тук, тук да тук.

      – Ты слышишь? – спросил он товарища. – Стучит!

      – Стучит, – согласился Горазд. – Сердце твое стучит.

      – В кургане, внутри!

      Горазд приложил ухо к земле.

      – Нет, это кровь стучит.

      – Невера ты, невера! – припал Баян к земле, дыхание затаил: тук-тук-тук.

      – Ну и чего? – спросил Горазд.

      – Стучит! Стучит! А кто в этом кургане?

      – Богатырь. Волхвы говорят: приходил на нашу землю с несметным войском персидский царь Дарий[8]. Богатырь как выехал из-за края-то земли! Конь головой облаков касается, а богатырь-то уж за облаками. Бежал Дарий без оглядки.

      – А богатырь?

      – Богатырь пожил-пожил да помер.

      – А может, он еще проснется? – Баян опять прижался к земле.

      Горазд рядом лег, согласился:

      – Вроде и впрямь стучит.

      – Может, раскопать курган-то? – предложил Баян.

      Горазд руками на него замахал:

      – Нельзя! Богатырь только глубже уйдет… Вечный сон нельзя тревожить. Вот если придут несметные полчища, тогда богатырь сам воспрянет.

      – А я не хочу в земле лежать, – сказал Баян. – Когда жизнь моя кончится, я хочу сидеть на высоком кургане, петь славу богатырям да на гуслях играть.

      – Ты ведь невидимым станешь.

      – Пусть невидимым. Кто-нибудь да углядит, услышит… Дали бы мне Сварог с дедушкой Родом такую судьбу. Времена, как барашки, паслись бы вокруг кургана, а я бы пел да пел да гусельками звоны раскатывал.

      Потянуло ветром, ковыль у кургана заходил волнами.

      – А чего бы ты хотел? – спросил Баян Горазда.

      – Я бы хотел такие фигуры резать, чтоб они двигались, как живые. Чтоб человек, вырезанный на чаше, и глядел бы, и сказать бы мог… Но такое и дедушка Род не сделает.

      – А зачем тебе, чтоб вырезанные-то говорили? Пусть молчат! А кто посмотрит, тот бы и узнал, что словами не сказано, а сказано – молчаньем.

      – Молчаньем?! – удивился Горазд.

      Из белого облака посыпался вдруг серебряный дождик, будто овес из переметной сумы. Дождь кропил стадо, а на кургане было сухо.

      – Если нас вымочит, все сбудется! – загадал Баян.

      – Давай попросим дедушку Рода про себя! – шепнул Горазд, тут его и щелкнуло каплей в лоб.

      Вышло солнце, и стало видно: сверкающие нити летят не из облака – со светила.

      Отроки

8

Дарий I – царь государства Ахеменидов в 522–486 гг. до н. э.