Ярополк. Владислав Бахревский

своих птиц, раскидай головни,

      Не дай никому повязать себя!

      А нам послужи, ковалям-кузнецам,

      Песнопевцам служи, златословию,

      Будь доступен нам да еще певцам,

      Как родитель доступен детушкам.

      Подошли кузнецы к печи, поклонились огню, за дело взялись. Чего-то несут, чего-то оттаскивают.

      Расступились вдруг от печи, первый кузнец грохнул по печи молотом, и из жерла – солнце полилось. Такая ярь – потемнело в глазах у Баяна.

      Оттеснили его в сторону.

      Пока проморгался, молотки по наковальне пошли постукивать. Искры сыплются, как звезды. А кузнецы с двух сторон – хвать да хвать. Зазвенело в ушах. Присмотрелся Баян – меч куют кузнецы.

      Подошел Любим, лицо черное, а зубы блестят.

      – Жарко у нас?

      – Жарко.

      – Хорош огонь?

      – Диво.

      – Пошли подышим, дождик кончился.

      Сели под навесом, на дрова.

      – Что это? – спросил Баян, показывая на пепельный шар на стропилах.

      – Осиное гнездо. Ты не бойся! Если сам к ним не сунешься, они не трогают.

      – А что внутри домика?

      – Соты. Осиная матка. Видел пчелиные маточники?

      – Не видел.

      – С палец бывают. Мой отец – бортник.

      В ту ночь снился Баяну яропламенный меч.

      На Любима, Лучезара, Любомысла смотрел он с той поры как на чародеев.

      Про выпеченное в печи солнце пробовал на гуслях рассказывать, но красота живого огня была краше, в рожок трубил о своем восторге, но не смел словами волхвовать. Знал: нет у него слов, достойных дива, подрасти нужно. На смирение осы не мог верного слова сыскать.

      Белый жеребенок

      Вдруг жизнь переменилась. Жрецы день-деньской пели славословия Жертвенному коню. Все мальчики оказались дивноголосыми, а у Баяна горлышко было птичье, серебро позлащенное.

      – Нас всех сюда за голос взяли, – сказал Баяну Горазд.

      – Я не пел Благомиру.

      – Другие волхвы тебя, знать, слышали. Сварог любит чистоголосых.

      В день праздника тихое место святилища наполнилось народом. Люди приходили селениями, занимали места на склоне горы перед Белым Каменным конем.

      Кое-где в склоне были пробиты ступени, а внизу так даже каменные сиденья для особо почетных гостей.

      Восславить Сварога приехал молодой князь Святослав[4] со старшим сыном Ярополком. Святославу было двадцать лет, а Ярополку – шесть.

      Правительница, княгиня Ольга, крестившаяся в Царьграде[5], – идолов и волхвов не жаловала, называла бесами. Не бывала она здесь вот уже десять лет.

      С князем приехало сорок гридней[6]. У каждого меч, лук, копье. Но все без доспехов, даже без щитов. Рубахи на всех праздничные, конями на груди расшиты.

      Святослав в плечах матерый, станом юноша, одет, как все, только шапка на нем белая как снег и опушена белым, горностайкой. Князь снял с седла Ярополка, поставил на землю и, весело улыбаясь, поманил к себе Баяна с Гораздом.

      – Ребята, вот вам друг! Покажите-ка ему тайны ваши сокровенные.

4

Святослав I (?—972) – князь Киевский, сын князя Игоря. До 969 г. при нем правила княгиня Ольга, поскольку жизнь его проходила в походах. В 964 и 966 гг. ходил на вятичей, в 965 г. разгромил Хазарское царство, воевал с волжско-камскими булгарами, на Северном Кавказе разбил ясов и касогов. В 968 и 971 гг. совершил походы в Болгарию, в 971 г. воевал с Византией. Погиб в бою с печенегами.

5

Ольга (?—969) – княгиня, жена киевского князя Игоря. Около 957 г. приняла христианство.

6

Гридни – в Древней Руси княжеские дружинники, телохранители князя, жили в дворцовых помещениях – гридницах.