Земные радости. Филиппа Грегори

подарили ему дом и землю, – продолжал Традескант. – Я тоже умею быть щедрым. Пусть весной король увидит эти тюльпаны. А для Хатфилда я закуплю прекрасный посадочный материал в Нидерландах; не надо красть отсюда.

      – Благородный жест садовника? – улыбнулся Сесил.

      – И я порой не чужд благородства, – ответил Джон.

      Когда Елизавета была прилежной девочкой, усадьба Хатфилд в Хартфордшире стала для нее домом и тюрьмой. Юная Елизавета жила в страхе перед топором палача, годы царствования ее сводной сестры таили для нее опасность. И именно отец Роберта Сесила пришел к Елизавете в сад и принес весть, что теперь она королева.

      Сэр Роберт и Традескант осматривали место будущего дворца, где пока была грязная лужа, оставленная строителями.

      – Я сохраню дерево, под которым отдыхала Елизавета, – сказал Сесил. – Но разрази меня гром, если я коснусь этого убогого маленького домишки. Он никогда не производил особого впечатления. Неудивительно, что королева сидела в саду – там хоть есть где сидеть.

      – Здание находится на холме. Если вырубить все вокруг, можно сделать из него летний дом для приемов или театр для маскарадов.

      Граф покачал головой:

      – Оставь. Лишний дом со своей кухней и конюшней всегда пригодится, если приедет кто-нибудь важный с большой свитой. Пойдем лучше взглянем на строительство.

      Сесил направился через сад к дому. Джон медленно следовал за ним, окидывая все вокруг быстрым внимательным взглядом.

      – Неплохие деревья, – отметил он.

      – Они могут остаться, – разрешил граф. – Парком занимается Маунтин Дженнингс, дизайном сада – один француз. Но посадки за тобой.

      – Лучше уж сажать сад, чем рисовать план для него, – заявил Джон, подавив непроизвольное и недостойное чувство зависти.

      – Ты же знаешь, что после первого лета все будет по-твоему, – напомнил Сесил. – Француз вернется в Париж, и ты станешь полным хозяином. Если тебе что-то не понравится, можешь сообщить мне, что не прижилось.

      – Вряд ли я долго продержусь на этой работе, если буду гробить посадки, милорд, – хмыкнул Джон.

      Граф улыбнулся:

      – Полно тебе, забудь о растениях, лучше скажи, что думаешь о новом здании?

      Это был большой дом-усадьба. Не такой просторный, как Теобальдс, который сразу создавался как дворец и вскоре разросся в целую деревню. Но это был величественный красивый дом в современном стиле, достойный представлять богатство Сесилов, принимать у себя чрезмерную роскошь королевского двора и занять свое место среди лучших домов Европы.

      – С обеих сторон будут большие дворы, – описывал граф. – Сотня комнат, отдельная кухня вместе с пекарней. Все это стоило мне, почитай, тридцать тысяч фунтов только за один дом. Видимо, на сады и парк придется потратить столько же.

      Джон выпучил глаза.

      – Вы разоритесь! – воскликнул он.

      – Король щедрый господин для тех, кто хорошо ему служит. – Сесил покачал головой и добавил: – И даже для тех, кто служит ему плохо.

      – Но шестьдесят тысяч фунтов!

      – Это мои деньги, –