Земные радости. Филиппа Грегори

здесь. Дни тянутся так долго.

      – Почему? – спросил Джон. – Мне кажется, тебе есть чем заняться, ведь ты наконец-то в собственном доме.

      – Но ведь я привыкла вести дом в деревне, – возразила Элизабет. – Следила за кладовкой, стирала, чинила одежду, кормила всю семью и рабочих, заботилась об их здоровье, ухаживала за огородом. А здесь всего-то забот, что навести порядок в двух спальнях, на кухне и в гостиной. Мне тут просто нечего делать.

      – Ого! – искренне удивился Джон. – Я даже не подумал.

      – Но я развела небольшой садик, – робко продолжала Элизабет. – Надеюсь, тебе понравится.

      Она показала на ровный участок перед задней дверью. На земле с помощью колышков и веревочек был огорожен квадрат, внутри которого по-змеиному извивались контуры лабиринта.

      – Я собиралась выложить все мелом и кремнем, чтобы получился черно-белый рисунок, – пояснила Элизабет. – Боюсь, если взять что-нибудь мягче камешков, цыплята дорожки не пощадят.

      – Цыплят нельзя пускать в регулярный сад, – решительно заявил Джон.

      Его жена фыркнула от смеха. Он посмотрел вниз и, к своему изумлению, снова обнаружил розовую счастливую мордашку.

      – Ну, цыплята нам необходимы, это яйца и обед, – промолвила она. – Поэтому придется тебе поломать голову, как их отвадить от сада.

      – В Теобальдсе мне досаждают олени! – воскликнул Джон с широкой улыбкой. – И это так несправедливо, что и в моем собственном садике какие-то паразиты портят растения.

      – Тогда давай выделим для цыплят другой участок, – предложила Элизабет. – А на этом ты сможешь выращивать все, что пожелаешь.

      Оглядев истощенную светло-коричневую почву и кучу мусора неподалеку, Джон пробормотал:

      – Вряд ли это идеальное место.

      – Конечно, после Теобальдса, – вздохнула Элизабет.

      Традескант сразу увидел, что румянец и счастливое выражение исчезли с ее лица. Теперь она выглядела уставшей.

      – Элизабет! – опомнился он. – Я не то имел в виду…

      Однако она уже отвернулась и направилась к дому. Джон поспешил следом и был почти готов взять ее за руку, но дурацкая робость остановила этот порыв.

      – Элизабет, – повторил он более нежным голосом.

      Она заколебалась, но не обернулась, лишь прошептала:

      – Я боялась, ты бросил меня. Опасалась, что ты женился на мне только из-за обязательств, что получишь мое приданое и после этого никогда не приедешь.

      Традескант был ошеломлен ее словами:

      – Что за глупости! Конечно я бы приехал! Я взял тебя в супруги с честными намерениями! Конечно я бы приехал!

      Элизабет опустила голову, подняла фартук и промокнула глаза.

      – Ты не писал, – укорила она. – А прошло уже два месяца.

      На сей раз отвернулся Джон. Он бросил взгляд в сторону от дома, туда, где его лошадь паслась на крошечном пастбище, на холм, где возвышалась церковь с квадратной колокольней, указывающей в небо.

      – Это верно, – коротко отозвался он – Но я собирался написать…

      Его