Купол над бедой. Дети серого ветра. Эгерт Аусиньш

императора Аль Ас Саалан в Озерном крае. На свежем фото он выглядел как здоровенный лось на полголовы выше да Онгая, а в графе было сто девяносто два сантиметра, он был среднего роста для пришельца. И конечно, легат щеголял гривой до локтей, по обычаю саалан. На фото он выглядел недовольно прищурившимся. Впрочем, возможно, просто мерз.

      Полина ждала от него каких-то сюрпризов, и предполагала, что они вряд ли будут приятнее событий прошлого лета и осени, но даже ее опыта не хватило, чтобы предположить характер и темп действий новой власти. Так что во Пскове она глотала корвалол и капли Морозова перед тем, как посмотреть новости из Питера или открыть почту – просто так, на всякий случай. И все равно после того, как ей пришли сразу четыре письма с описаниями того, во что превратилась Сенная площадь стараниями императорского легата, она не спала несколько дней и раза три или четыре не смогла заставить себя поесть. Легата она невзлюбила, еще не зная его имени, пожалуй, даже сильнее, чем наместника, маркиза да Шайни.

      А в очередную пересменку заехав к подруге, Полина обнаружила и ее тоже очень расстроенной. Марина чуть не плакала. Кроме легата, объявилась еще одна неприятность: красавчик из вновь прибывших, уверенно говоривший по-русски. И понимающий русский не хуже. Что самое противное, субкультурные сленги ему тоже кто-то продал. Вместе, по непроверенным данным, с обсценной лексикой. Этот сюрприз чуть не со дня своего появления терся на Литейном, совершенно не смущаясь незнанием языка. Звали его так же языколомно как всех их, Дейвин да Айгит. И он уже через три недели после появления бойко болтал по-русски и совершенно спокойно сокращал имя до Дэн с каждым из журналистов, подошедшим к нему больше чем с тремя вопросами. И, как назло, по росту и сложению он меньше всех пришлых отличался от местных жителей. Естественно, количество его связей росло неприятно быстро: его уже знали на Фонтанке, в Собаке, в Дневнике и ряде районных изданий, и начинали узнавать и называть по имени у муниципалов. Промосковским подписным «Русским миром» он побрезговал, зато не поленился лично зайти в редакции пока живых «Мегаполиса», «Чифтайма» и «Рейда». Еще немного – и его контакт с Ключиком становился вопросом неизбежного будущего.

      Собственно, у журналистов граф Дейвин да Айгит и добыл контакт, который ему был необходим, чтобы освободить наконец беднягу Гейра, которого и так рвали на сто клочков. Граф не был легатом императора, о котором заранее позаботились и да Онгай, и Эмергов, и если ему хотелось знать язык, то он должен был сам найти себе донора. А журналисты – ну, сами напросились. Он же отвечал им на вопросы, значит, мог и спросить. Контакт человека, который может помочь ему освоить сразу и язык, и культуру, ему добыли дамы из Фонтанки, краевого новостного портала, через своих коллег из Собаки, так назывался один городской журнал о моде и культуре. Гейр, толмач всех людей да Шайни, созвонился,