Оренбургский платок. Анатолий Санжаровский

– 42 г.

      Уважаемая Анна Фёдоровна!

      Уже более двух месяцев как Ваш муж Михаил Иванович Блинов не получает от Вас писем, это отражается на его настроении. Он очень беспокоится о Вас и детях.

      Ваш муж, отличный боец Рабоче-Крестьянской Красной Армии и заслужил, что бы ему из дому писали письма почаще.

      Может быть Вам нужно в чем нибудь помочь, то в пределах наших возможностей, мы можем это сделать. Если Вы сами не хотите огорчать мужа, то пишите ему почаще.

      Напишите мне, если будет время, кк Вы живете.

      С приветом

      Политрук 3й роты ПТР Привмин

      Досекретничалась девка!

      Боялась правдынькой тревожить Мишу.

      Так он, колотун, сам побёг по буграм[130].

      С политруком я не ввязалась в переписку. Неровно стояли. Да и с чего возради чужому человеку свою душу выворачивать?

      А Мише покаянно сочинила.

      Мол, вконец замоталась. Круглосуточная работа, дети, козы, огород…

      Про больницу и не упомянула.

      Так он прислал из военной больницы. Из госпиталя. Вот это коротенькое. Помечено двадцать пятым декабря сорок второго. Последнее.

      Дорогая моя Нюра я лежу в госпитали в Баку ранен я тижоловато в ноги но наверно мы из Баку уедим в Среднюю в Азию На этот адрест писмо не пиши я тебе сам напишу другоя я тебя только известил, что я ранен Нюра не бойсе что я уже совсем калека Писать больше нечиво дорогая моя супруга По всему видать что после лечения я приеду домой или в отпуск или насовсем лечат нас хорошо

      До свиданья многоуважаемая моя супруга Анна Фед и многолюбящие детки мои доча Вера и сыночек Шура Желаю быть в жизни вашей всего наилучшего Блинов М И Писал лежа.

      Я знала, в обмен на жёлтинские платки заграница слала нам в страну лекарства.

      Может, думала я в ночной проходной за спицами при коптилочке – сторожу на дежурствия керосину не давали; жгла я помалу свой, из дому, на всё про всё получала я того керосину один литр на месяц, – может, думала я, самые разнужные лекарствушки за мои за платки попанут и в Баку на Мишины на ноженьки?

      На ту пору в Баку жила его сестра.

      В письме она рассказывала, как перед концом Михаил очень просил капусты. Купила капусты, крутнулась нести.

      А тут дом обворовали. Паспорт стащили.

      Живой рукой выхлопотала паспорт. Примчалась – вечор госпиталь пробомбили и Михаил погиб при военном действии.

      Погиб.

      В возрасте Христа.

      Вскорости пришла мне выключка[131]..

      «Сорок пятому году не досталось тетрадей —

      За войну всю бумагу похоронки истратили…»[132]

      20

      У хорошего коня ровный бег,

      у хорошего человека твёрдое слово.

      В тридцать четыре я овдовела.

      Но ещё долго давала вид хороший.

      До сорока пяти всё звали девушкой. Всё сватались. Да только была я ко всем мышиным жеребчикам[133] дерзка. С перевивом.

      Последний отказ мой был в сорок пять.

      Прискакал

130

Б у г о р – начальник.

131

В ы к л ю ч к а – похоронка.

132

Из стиха Геннадия Хомутова.

133

М ы ш и н ы й ж е р е б ч и к – волокита, юбочник.