Нищий, вор. Ночной портье. Ирвин Шоу

билет Уэсли и следил, как взвешивают его багаж.

      – Не беспокойся за меня, старина, – ответил Уэсли, стараясь говорить бодро.

      – А чего беспокоиться-то? – улыбнулся Дуайер, но улыбка вышла какая-то кривая. – Еще увидимся, а?

      – Конечно. – Улыбнуться Уэсли не сумел.

      – Пора, – по-французски сказал полицейский. Уэсли пожал руку дяде, у которого был такой вид, будто через час-другой они снова увидятся, и Дуайеру, который, наоборот, смотрел на него так, словно они прощаются навсегда.

      Не оглянувшись, Уэсли прошел в сопровождении ажана через паспортный контроль. Ажан предъявил чиновнику свое удостоверение и подмигнул.

      Мать и ее муж, которого Уэсли прежде никогда не видел, ждали его у выхода на поле, словно боялись, что он может убежать.

      – Ты что-то побледнел, – заметила мать. Волосы у нее растрепались. Она выглядела так, словно попала в десятибалльный шторм.

      – Я чувствую себя нормально, – отозвался Уэсли. – Это мой друг, – показал он на ажана. – Он из полиции и по-английски не говорит.

      Ажан чуть поклонился. Пока все шло хорошо, и он мог позволить себе быть галантным.

      – Объясни им, что я обязан посадить тебя в самолет, – сказал он по-французски.

      Уэсли объяснил. Мать отпрянула, словно ажан был болен заразной болезнью.

      – Познакомься с твоим новым отцом, – сказала мать. – Это мистер Крейлер.

      – Приветствую вас, – провозгласил мистер Крейлер тоном телевизионного ведущего и протянул Уэсли руку.

      – Уберите руки, – спокойно заметил Уэсли.

      – Не обращай внимания, Эдди, – заспешила мать. – Он сегодня взволнован. Что вполне естественно. Со временем он научится держать себя. Может, ты хочешь попить, малыш? Кока-колы или апельсинового сока?

      – Виски, – сказал Уэсли.

      – Послушайте, молодой человек, – начал мистер Крейлер.

      – Он шутит, – поспешно вмешалась мать. – Правда, Уэсли?

      – Нет.

      Женский голос из громкоговорителей объявил о начале посадки на самолет. Ажан взял Уэсли за руку.

      – Мне приказано посадить тебя на самолет, – сказал он по-французски.

      «Эх, надо было рискнуть, когда мы проезжали мимо порта», – думал Уэсли, направляясь к выходу. Мать с мужем шли за ними по пятам.

      Рудольф подвез Дуайера в Антиб. За всю дорогу они не проронили ни слова. Перед въездом в порт Дуайер сказал:

      – Я выйду здесь. Мне надо кое с кем повидаться. – Оба знали, что он пойдет в кафе и напьется и что ему хочется остаться одному. – Вы еще не уезжаете?

      – Пока нет, – ответил Рудольф. – Неделя, наверное, уйдет на всякие дела.

      – Тогда, значит, увидимся, – сказал Дуайер и вошел в кафе. Он расстегнул воротничок рубашки, сорвал с себя галстук и, скомкав, сунул в карман.

      Рудольф включил зажигание. В кармане у него лежало письмо от Жанны. Она приедет в «Коломб д’Ор» к обеду и может встречаться с ним на этой неделе ежедневно. «В Париже снова заняты войной», – писала она.

      Когда погасло