Нищий, вор. Ночной портье. Ирвин Шоу

гавань. А то и в другую страну. В Италию, Испанию или еще куда-нибудь. Может, даже в Пирей, это в Греции… Люди суеверны, когда дело касается судна.

      – Кролик, – сказал Рудольф, – вы только не сердитесь, но я хочу поговорить с вами вот о чем. Кто-нибудь должен постоянно находиться на судне, пока оно не продано…

      – Конечно.

      – И этому человеку надо платить, так?

      – Да, – нехотя согласился Дуайер.

      – Сколько обычно платят в таком случае?

      – Это зависит, – уклончиво ответил Дуайер, – от порученной работы, от квалификации человека и тому подобного.

      – Ну, например, сколько бы получали вы, если б были на другом судне?

      – Видите ли, если бы меня наняли раньше – сейчас уже все команды укомплектованы, – мне бы платили, наверное, долларов пятьсот в месяц.

      – Отлично, – обрадовался Рудольф. – Вы будете получать пятьсот долларов в месяц.

      – Я на это не напрашивался, – посуровел Дуайер.

      – Я знаю, что не напрашивались. Но получать будете.

      – Только помните, что я не напрашивался. – Дуайер протянул руку, и Рудольф пожал ее – Жаль, – добавил Дуайер, – что Тому не узнать, как вы заботитесь о нас с Кейт, о парне и о «Клотильде».

      – Я на такой комплимент тоже не напрашивался, – улыбнулся Рудольф.

      – На борту, кажется, еще осталось немного виски, – намекнул Дуайер.

      – Давайте выпьем, – согласился Рудольф.

      – Пить виски меня научила ваша сестра, миссис Берк… Гретхен… – сказал Дуайер, когда они перешли на корму. – Она вам не рассказывала?

      – Нет. Она держит ваш роман в тайне.

      Но, заметив, что Дуайер не улыбнулся, он больше ни слова не сказал про Гретхен.

      Они зашли в рулевую рубку и выпили теплого виски. Дуайер извинился за отсутствие льда.

      Перед уходом Рудольф сказал:

      – Если мы не встретимся раньше, значит, я увижу вас в аэропорту, когда будет улетать Уэсли. Не забыли?

      – У меня все записано, – ответил Дуайер. – Я соберу его вещи и привезу их с собой. – Он помолчал, кашлянул. – У него целая папка фотографий. Снимки яхты, портов, куда мы заходили, фотографии его и отца, мои и Кейт… Разные снимки. Их тоже положить вместе с его вещами? – Он поднес стакан к губам и, закрыв глаза, выпил с таким видом, словно это ему ничего не стоило.

      – Положите, – ответил Рудольф. – Воспоминания причиняют боль, но они необходимы.

      – Хотите еще выпить?

      – Нет, благодарю, – отозвался Рудольф. – Я еще не обедал. Может, пообедаем вместе?

      – Спасибо, Руди, – покачал головой Дуайер, – но я уже ел. – «У Дуайера своя норма, – понял Рудольф. – Он позволяет себе принять одно одолжение в день. Не больше».

      Дуайер аккуратно вытер тряпкой оставшиеся на столе от стаканов мокрые круги и отправился на нос драить медь. А Рудольф сошел с «Клотильды» на берег.

      Зарегистрировавшись в новом отеле, Рудольф пообедал на террасе с видом на долину, словно сошедшую