Девушки сирени. Марта Холл Келли

хорошую партию. – Мама склонила голову в сторону балалаечников. – Русские аристократы.

      – Им всем за шестьдесят.

      – Дорогая, разборчивая птичка остается без корма.

      Мама удалилась привлекать пожертвования, а я занялась последними штрихами по подготовке зала к thé dansant. И вот когда я, стоя на стремянке, направляла прожектор на оркестр и чувствовала себя при этом выставленной на всеобщее обозрение, в зал вошел Пол.

      И сразу направился к стремянке.

      – Рожер сказал, что я найду тебя здесь.

      Великолепный зал был Полу к лицу – кремовые с золотом стены и красавец-брюнет. Меня накрыла волна la douleur – одно из многих французских слов, смысл которого сложно передать на английском. Означает «острая боль от невозможности обладать тем, кого желаешь получить».

      – Просто чудесно, – буркнула я, спускаясь со стремянки и покачивая нитями речного жемчуга. – «Мог хотя бы улыбку сдержать».

      – Я, вообще-то, в театр иду, но мне нужна твоя подпись на заявке на визу для Рины. Если тебе сейчас неудобно…

      – Конечно удобно.

      К нам подошла мама, и оркестр заиграл живее.

      – Мама, позволь тебе представить – Пол Родье.

      – Рада с вами познакомиться, – сказала мама. – Я слышала, вы заняты в «Улицах Парижа».

      Пол одарил маму одной из своих неотразимых улыбок:

      – Один из сотни, не более.

      Но ему не удалось сразить маму. Для непосвященного она была воплощением радушия, но я не один год наблюдала за ней в светском обществе и могла уловить холодок.

      – Извините, но я должна проследить за тем, чтобы принесли свежие хачапури. Похоже, кое-кто уже все съел.

      – Хачапури? – заинтересованно переспросил Пол. – Обожаю хачапури.

      – Боюсь, это для гостей, которые платят, – отрезала мама. – Но похоже, сегодня таких будет немного.

      Пол слегка поклонился маме. С ней он держался очень почтительно.

      – Леди, прошу меня извинить, я должен идти.

      Пол улыбнулся мне и ушел тем же путем, что и пришел.

      «Так скоро?» – мысленно простонала я, а вслух добавила:

      – Отличная работа, мама, спровадила нашего единственного гостя.

      – Эти французы бывают такими чувствительными.

      – Ты не можешь рассчитывать на то, что здесь кто-то задержится. Ньюйоркцы скорее умрут, чем станут есть творог. И знаешь, для привлечения публики неплохо было бы предложить гостям алкоголь.

      – В следующий раз будем продавать венские сосиски с фасолью. Если бы ты была устроителем, все закончилось бы пикником с бутылью кукурузного виски на столе.

      Я переключилась на оформление зала и стала помогать ворчливой Бетти развешивать над дверями гирлянды из хвойных веток. За этим занятием я мысленно составляла длинный список дел, которые не успевала сделать. Отчеты для Рожера. Мои посылки.

      И почему мама такая упрямая? Пора бы уже адаптироваться к двадцатому веку.

      Я почувствовала на себе чей-то взгляд, обернулась, и да – мне подмигнул самый старый балалаечник в оркестре.

      Спустя