Девушки сирени. Марта Холл Келли

родители опасались вступать в конфронтацию со своими детьми, но не мой отец.

      – Он уничтожает Германию ради своих амбиций.

      – Эта война закончится через несколько недель. Вот увидишь.

      Отец лишь рукой махнул.

      – Ступай домой и отдохни перед ужином, – посоветовала я ему.

      Отец побрел с площади, едва не натыкаясь на людей. Ему надо было прилечь и немного поспать. Рак одолел его тело. Мог бы Кац облегчить его страдания? Думать об этом – пустая трата времени. Я занялась поиском книг по медицине.

      Спустя какое-то время ко мне быстро подошла мама.

      – Я нашла розовое мыло… и тостер.

      – Мама, тебя отец не беспокоит? На него в любой момент могут донести. Я это чувствую.

      Оба моих родителя были чистокровными немцами и могли проследить свою родословную до середины восемнадцатого века, но отец при этом не желал скрывать свое негативное отношение к партии. Он продолжал вывешивать в окне с фасада традиционный полосатый флаг Германии рядом с маминым новым красным флагом партии. Правда, мама всегда перевешивала его в боковое окно. Никто не обращал внимания на папин флаг среди множества флагов со свастикой, но это было делом времени.

      – Да, Герта, feind hirt mitt, – согласилась мама. – Враг не дремлет. – Она притянула меня к себе. – Не думай об этом, коровка. Сосредоточься на работе.

      – Для меня доступна только дерматология…

      Мама крепче сжала мою руку:

      – Прекрати сейчас же. Скоро ты будешь работать с самыми лучшими специалистами. Ты сможешь всего добиться.

      – Надо как-то укоротить отца.

      Мама посмотрела в сторону.

      – Что скажут люди, если мы принесем эти вещи в дом? – Она кивнула на тостер, который держала в руке.

      Мы расплатились за выбранные вещи. Тостер, альбом и картины. И еще горжетка из норки с уцелевшими стеклянными глазами. Ради этой роскошной вещи мама забыла о риске подхватить вшей. Солдаты подбросили еще докторский диплом в рамке, мама решила, что вставит вместо него сертификат о своем арийском происхождении. А еще взяли спортивные парусиновые тапки для меня. И все это за десять марок! У нас редко бывал хлеб для тостов, и мама не могла позволить себе ходить в места, где носят норковые горжетки, но улыбка на ее лице была достаточным оправданием всех этих покупок.

      На следующей неделе мне предстояла поездка в лагерь в качестве старшей группы, так что я очень обрадовалась спортивным тапочкам. Лагерь «Блюм» располагался в сосновом лесу в одном дне езды на поезде от Дюссельдорфа. Его курировала организация «Вера и красота» – в нее принимались девушки от восемнадцати до двадцати одного года, там их готовили к семейной жизни и материнству. Это такое подразделение Союза немецких девушек, а вот сам союз был крылом гитлерюгенда – молодежной организации НСДАП.

      Целью похода был прием младших девушек в организацию, а я, как командир отряда, должна была присматривать за девушками из моего домика. Задача не из легких.

      Командирам раздали задания на день. Так как я считала рисование