Тайна старого городища. Константин Гурьев

засосало где-то под ложечкой, захотелось есть.

      Тем временем бабка, не знавшая ничего о семинарах по оптимальной организации дня и управлении временем, совершенно ненаучно стала накрывать стол, отправив обоих мыть руки.

      Пока мыли руки, бабка вынесла к столу настоящий чугунок со щами. Тут, как назло, в ворота стали стучать.

      Бабка не обратила на это никакого внимания, и стук продолжался. Ирма несколько раз порывалась открыть ворота, но натыкалась взглядом на бабкин запрет. Она продолжала молча, но зримо негодовать, когда раздался громкий голос:

      – Ирма, я ведь знаю, что ты меня слышишь.

      Воронов удивился, увидев, как обрадовалась Ирма, бросившаяся к воротам, но еще больше его удивило, как мгновенно выражение лица бабки стало вдруг совсем домашним и мирным.

      – Герасимыч приперся, – проворчала она, пряча улыбку. – Как-то ведь прознал, хрыч старый!

      «Хрыч старый» на старика совсем не был похож. Напротив, казалось, что мужчина лет шестидесяти, не более, специально подкрасил волосы и нарисовал на лице морщины. Так просто, для солидности. И голос у него был надтреснутый, немолодой. Но походка легкая и рукопожатие твердое.

      – Иван Герасимович, а это Леша, – представила Ирма Воронова гостю.

      – Я вот Ирме рассказываю, что издалека вас увидел, да не сразу ее узнал! – широко и радостно улыбался нежданный гость, и добавил: – Очень приятно – Овсянников.

      Потом повернулся к Ирме и сделал полшага назад:

      – Ну, ты совсем не изменилась, Ирма, только повзрослела, стала настоящей красавицей и женщиной. Она ведь здесь в школу ходила несколько лет. Ты ведь и заканчивала тут? – обратился он к Ирме.

      – Да, – кивнула она, не переставая радостно улыбаться. – И выпускные экзамены помню.

      – Да-да, – кивнул Овсянников, – Лену Гуцул, например.

      Он хитро взглянул на Ирму, и вдруг оба расхохотались.

      Хохотали долго и, глянув друг на друга, снова хохотали, стоило на мгновение смеху утихнуть.

      – Ленка Гуцул, – повернулась Ирма к Воронову, – очень боялась математики, боялась, что забудет формулы. Кто-то ей подсказал, а может, сама додумалась, но только написала она все важные формулы на ногах.

      Видимо, вспомнив ту картину, Ирма опять расхохоталась.

      – Надо же все как-то спрятать, и на экзамен она надела самую длинную юбку. Ну, сидит, решает и время от времени «подглядывает». А как это сделать? Только, поддергивая юбку. Ну, закончился экзамен, стоим, обсуждаем задания и решения. Вдруг подходит директор школы и отводит Ленку в сторону. И вдруг как начнет ее ругать! Негромко, но видно, что ругает! Ленка краснела, мялась, а потом вдруг как юбку задерет!

      И Ирма снова захохотала безудержно.

      – Да, просто директор ругал ее за то, что она все время задирала юбку. Он-то думал, что она с мальчиками заигрывает по-взрослому, раз школу заканчивает. Вот он ее и стал отчитывать! А Лену так обидело такое подозрение, что она решила сразу же доказать, что мальчики тут