Последний богатырь. Николай Шмигалёв

действительно хотите меня отпустить восвояси?

      Даже староста Терофей, насколько суровый мужик был, а и тот стал сомневаться в своём предложении, но тут всё встало на свои места.

      – Ну что я могу сказать, дорогие мои, – продолжил речь искренне обрадованный Перебор. – Спасибо вам, конечно, за доверие! – мужики, не понимая, куда он клонит, вновь уставились на парня, – Я вас не подведу! Я тогда отсюдова прямиком к князю Свистославу пойду, объясню ему наше плачевно-потопное положение и попрошу у него новых угодий для всей нашей деревни! Я вам добром за добро заплачу! Да я…

      – Погодь, погодь, Переборушка! – перебил его староста, у которого смутные сомнения в оплошности переросли в дюже устойчивую уверенность. – Давай-ка хоть куда иди, только не к князю. У светлейшего князя Свистослава и без нас забот и хлопот полон рот. Да и у нас, мало того, что деревня утопла, ещё и оброк, и десятина за прошлый год в княжеский бюджет не выплачены. Вспомнит князь, всем нам не сносить головы.

      – Угу! Куда хошь, только не князю! – попросил Перебора и отец Горлампий, у него со своим столичным одухотворённым начальством тоже не всё ладно было в финансовых взаимоотношениях. – Иди лучше в какую-нибудь другую сторону! Например, в противоположную, относительно стольного града.

      Мужики на просьбу попа одобрительно загудели, им тоже не хотелось видеть у себя в гостях княжеских налоговых опричников.

      – Ну, ладно, будь по-вашему! – тряхнул русыми кудрями Перебор. – Пойду по миру, себя покажу, на других погляжу. А к князю ни ногой. Ни-ни!

      «Алиллуйя!» – мысленно обрадовался батюшка и перекрестился.

      – Вот и здорово! – поверив «племяшу» на слово, хлопнул в ладоши староста. – А мы, так и быть, тебе из общака, то бишь общедеревенской казны, небольшую сумму на дальнюю дорогу выделим. Ты как считаешь, Аврагыч, потянет наш бюджет?

      Деревенский казначей вместо ответа лишь хмуро показал глазами на скрывшуюся под водой деревню, мол, все их денежки тю-тю, уплыли.

      – Ах, да, запамятовал я! – хлопнул себя по лбу староста, вспомнив, где их все вещи покоятся. – Ну, тады ой! – развёл руками Терофей, – сам виноват, Переборушка.

      – Хотя, обожди-ка! – засунул руку за пазуху знахарь Ремул и, порывшись в пачке ассигнаций, нащупал между купюрами медную пятикопеечную монету. – Вот! Что есть! – протянул казначей пятак Перебору, – Бери! На ночлег и тарелку щей в придорожной забегаловке хватит.

      – Да нет, дядя Ремул, не надо, – замялся Перебор. – Этого ещё не хватало.

      – Бери, бери, это же от души, – сунул Ремул денежку в руку Перебору, – Чай не обеднею.

      Говоря, что этот поступок от души Ремул Аврагович немного лукавил, скорее из чувства благодарности. Ведь на днях староста Терофей с духовным лидером, отцом Горлампием, собирались провести ревизию общедеревенского финансового фонда, или общака, а Ремул Аврагович всегда не любил это тревожное мероприятие. Так что если бы