Эра Безумия. Песнь о разбитом солнце. Валерия Анненкова

глаза Анастасии Николаевны, словно были открыты и смотрели на него из-под прозрачной преграды светлых волос. Паника охватила мужчину, заставив тихо приблизиться к кровати. Он остановился возле жены и аккуратно поправил локон, закрывающий ее глаза. Тревожное ощущение где-то в груди, надежда, что она все-таки спала – вот, что правило им в тот момент. Александр Леонидович взглянул на ее лицо – глаза были закрыты.

      «Показалось… – облегченно вздохнув, подумал он. – Всего-то показалось…»

      Статский советник отошел обратно к шкафу, затем посмотрел на пол, и дежавю холодом пробежало по его спине. Осколки хрусталя так и валялись на персидском ковре. Только сейчас он обратил внимание на более пугающую деталь – свежие капли крови, смешанные с уже запекшимися. Неприятное подозрение закралось в его мысли. Мужчина опустился на ковер, проведя ладонью по красным пятнам – на самом деле, кровь была свежей.

      «Не могла ж она!.. – пронеслось в его голове»

      Кинувшись к кровати, Лагардов увидел, что белая простыня тоже запечатлела на себе жуткие следы слабости. Она могла, она сделала это. Ком подступил к горлу, не помешав Александру Леонидовичу закричать:

      – Доктора, срочно доктора!

      На крик тут же сбежались слуги; кто-то набрался смелости и бросился за врачом, остальные лишь продолжили с недоумением смотреть на господина, крепко сжимавшего окровавленную руку супруги. Они лишь слабо догадывались о причинах сего жуткого поступка мадам Лагардовой. Но могли ли только представить истинный предлог риска? Кто-то из слуг спросил: а когда же Анастасия Николаевна успела изрезать вены, если муж спал с ней? Этот вопрос долетел до ушей самого статского советника. Он безнадежно опустил голову на подушку возле головы супруги, стараясь сдержать эмоции, одна за другой ударяющие ножом в его сердце. С одной стороны – он искренне хотел плакать, ибо нуждался в Анастасии Николаевне, как и Алеша, в ее нежности, вере, любви и заботе, а с другой – какая-то дьявольская радость цепляла его. Ведь если ему суждено было остаться вдовцом, то на полном основании он бы смог просить руки Анны. Эта мысль примкнула к нему и не желала отпускать.

      – Папа! – послышался в дверях детский голос.

      Лагардов нервно обернулся. Среди слуг показался маленький Алеша, одетый еще в ночную рубаху. Ребенок стоял возле стены, крошечные ручки его были опущены, во взгляде застыл немой вопрос. Только не это, статский советник так надеялся, что мальчик не увидит произошедшего!

      Алеша подбежал к отцу, обхватив его шею ручонками и прижавшись маленьким носиком к родному плечу. Мужчина, казалось, не осознавал, что происходило вокруг: с прислугой, с мальчишкой, да и с ним самим. Его беспокоило только одно – можно ли еще как-то помочь Анастасии Николаевне, есть ли хоть единственная возможность вдохнуть жизнь в ее слабое тело. Жестом приказав всем слугам выйти, Александр Леонидович