Эра Безумия. Песнь о разбитом солнце. Валерия Анненкова

давай ложиться спать.

      Лагардов еще раз поцеловал мальчика в лоб, затем встал, потушил свечу возле постели и ушел. Мальчишка уткнулся носиком в подушку, печально вздохнул и постарался заснуть, а заодно – и забыть о ссоре родителей.

      Когда голос Анастасии Николаевны перестал слышаться за дверью, Александр Леонидович ушел в свой кабинет, не желая больше находиться в одной спальне с женщиной, по его мнению, постепенно сходившей с ума.

      Глава 4. Тайна для двоих

      Ту ночь можно было смело назвать самой ужасной в жизни четы Лагардовых. Впервые за шесть лет счастливого брака супруги спали отдельно: Анастасия Николаевна осталась в спальне, а Александр Леонидович – в своем кабинете. Впервые за долгие годы они заснули, шепча проклятия в адрес друг друга. В своих снах, безусловно, оба переживали тяжелые страдания, с ужасом осознавая, что так просто все не закончится.

      Как только лучи утреннего солнца начали касаться диванчика в кабинете статского советника, косо падать на его лицо, он тут же неохотно проснулся, с трудом разомкнув глаза. Последствия бессонницы давали о себе знать. Мужчина не сразу осознал, что именно он тут делал, почему проснулся в кабинете, а не в спальне с женой. Затем воспоминания прошлой ночи накрыли его ужасной волной паники – Анастасия Николаевна на самом деле приревновала его к Анне, это был не сон. Разум возродил образ девушки, столь юной, прекрасной и желанной. На какой-то момент он был готов согласиться с обвинениями супруги. В памяти воскрес ее вопрос: милый мой муж, ты желаешь ее? Она так нежно обратилась к нему, таким приятным голосом, наполненным мелодией любви, и одновременно бросила прямо в лицо ему такое жестокое обвинение. Как подло – спрашивать о том, что тебе и так известно! Александр Леонидович ощущал себя загнанной в угол мышкой, человеком, поставленным перед выбором между лицемерием и презрением. Ведь если бы он сказал «да», то Анастасия Николаевна возненавидела бы и его, и сестру, а скажи он «нет» – она бы все равно не поверила и посчитала бы его ничтожеством, не способным признаться в собственном преступлении.

      А какое преступление он совершил? Заговорил с Анной, постарался успокоить ее, когда она нуждалась в этом? Можно ли такие действия причислить к преступлению? Безусловно, нет. Так все и было, если бы не его взгляд, прицепившийся к девушке, и мимолетная мысль о близости с ней. Вот оно – его преступление! Александр Леонидович на самом деле желал Анну, только боялся поверить в это. Супруга же просто точно угадала его мысли, поэтому и обвинила.

      Резко поднявшись с дивана, Лагардов сразу же пожалел об этом – голова закружилась, виски безумно сдавило. Он слабо опустился обратно, закрыв горевшее от усталости лицо руками. За всю ночь ему так и не удалось нормально уснуть, его постоянно беспокоили то мысли о красавице-свояченице, то воспоминания о прежней жизни с женой, то переживания о сыне, который был вынужден стать