Городская Ромашка. Ольга Кай

жидкость потекла на больничную рубашку, пропекая до кожи, и девушка подумала, что это, наверное, сон. Очень хороший сон.

      Испугаться жестокости собственной мысли она не успела. Безжизненное тело, придавившее ее, исчезло, и на фоне разбитого окна Ромашка увидела другого человека. Его лицо было неестественно белым, страшным. Девушка дернулась, когда в пальцах пришельца блеснул нож, но человек лишь перерезал ремни на ее руках и ногах. И посмотрел прямо в глаза.

      «Это, и правда, очень хороший сон», – подумала Ромашка.

      Странный, чужой взгляд светло-серых глаз, отсвет серебра в волосах… ветер, крепкие руки, удаляющееся окно палаты и громкие хлопки выстрелов… Руки отпустили ее, и она полетела.

      «Хороший сон», – улыбнулась Ромашка и потеряла сознание.

      Девушка не знала и уже не видела, как ее поймали на растянутую ткань, как вслед за ней прыгнул с четвертого этажа Мирослав, предварительно обрубив трос, соединявший окно больницы с окном пустой квартиры дома напротив. Как, прекратив перестрелку, от главных ворот больницы побежала вглубь дворов отвлекающая группа.

      Она долго не открывала глаз. Что-то происходило с ее телом, но что именно – ей было неинтересно. Она не принимала еду и едва соглашалась глотать жидкость, которую ей насильно вливали в горло. Ромашка поняла, что чудесное спасение было лишь сном, а раз так, то стоит ли ей возвращаться в действительность?

      Но кто-то постоянно досаждал ей нелепыми попытками разбудить. Ее тормошили за плечи, хлопали по щекам, а Ромашке хотелось спать и видеть море, в котором она теперь тонула, и это было приятно. Однако неизвестный мучитель каждый раз выдергивал ее из умиротворяющего сновидения. Над нею шумели и кричали, ее звали по имени, а Ромашка плакала, отбивалась и жалела, что ей не дают спокойно утонуть.

      Но однажды руки, выхватившие ее из пучины, показались знакомыми. Ромашка затихла, наслаждаясь почти забытым ощущением спокойствия, заботы и нежности. Теперь руки обнимали ее, а Ромашка все пыталась вспомнить… вспомнить, у кого же могли быть такие руки. А потом тихо позвала:

      – Мирослав!

      – Да, Ромашка, я здесь!

      Девушка узнала и голос.

      – Мирослав, – прошептала она, – я предала тебя. Я им все рассказала. Я не хотела, честное слово, не хотела, но ничего не смогла сделать.

      – Все хорошо, Ромашка, – ответил голос. – Ты ни в чем не виновата. Не бойся. Меня предупредили. Мы в безопасности. Здесь нас не найдут.

      – Нет! – девушке казалось, что она кричит, но ее протестующий возглас был не громче вздоха. – Нет, ты не понимаешь! О твоем убежище знает полиция. Они скоро будут здесь!

      – Не бойся, Ромашка. Посмотри, мы совсем в другом месте. Здесь нас не найдут. Ну, посмотри же!

      Ромашка растерялась, а потом разозлилась: опять, опять он ее не слушает! Опять возражает, наверное, не верит…

      – Ромашка, открой