Танцы ледяных смерчей. Владимир Владимирович Нащёкин

не в этом. У тех собак багровые языки свешивались из пастей почти до земли, скручиваясь в алые кольца. А с них ядовитой дрянью капала вонючая слизь, от которой дымилась земля.

      Да откуда они могли взяться? Лайни побледнел и перехватил посох в боевую позицию, так, чтобы стало удобнее отмахиваться если придётся и вызывать простейшие заклинания.

      Но в голове предательской стрелой вспыхнула мысль, что в одиночку он вполне успеет убежать от тварей и добраться до Поляны Изумрудника. Зато с уставшей Миа, да ещё почти окружённой этими псинами его шансы тают быстрее, чем весенний снег.

      Лайни оглянулся назад, облизнул губу.

      Хищники медленно приближались, не оставляя девочке шансов вырваться. Глаза существ горели яростью. Языки издевательски свешивались из чудовищных пастей. Колючки злорадно скрипели. Кыш отчаянно заверещал и накрылся ушами, не в силах вытерпеть такое зрелище.

      – И что же вы теперь будете делать, господари-магики? – усмехнулся Дамир, одним движением пальца приказав невидимым стражникам атаковать. Три ценные фигуры Аллофара и две Фейве вылетели с поля одна за другой бесполезными погремушками.

      – Да ты хоть что-нибудь можешь, пень плешивый?! – не выдержала дриада и кинула соседний стол серебряный кубок так, что он обидно звякнул и отлетел в угол. – Что натворил, а? Ты же ему отдаёшь победу! Мою победу отдаёшь! Старый самодовольный…

      – Да замолчи ты, наконец! – заревел Старейшина, напоминая уязвлённого дворянского подростка, которому льстивая любовница впервые высказала всю правду, когда он отказал ей в дорогой покупке. – Что же ты за баба склочная, всю игру из-за тебя проваливаю! Один бы и то лучше сделал! Всё из-за тебя – вечно под руку истеришь как девчонка!

      – Что-о-о? Да ты без меня и минуты не выстоял бы против хромла, леший лишайный! Сделай хоть что-нибудь, борода с зенками! Сделай, или я выцарапаю тебе глаза! – Фейве в запале игры пришла в такой экстаз, что не могла контролировать эмоции, ей казалось, что чем громче и обиднее она будет кричать, тем больше у них останется шансов вырвать эту гордую, ускользающую, а потому невероятно сладкую именно сейчас победу. В ней клокотал такой источник выражений и сочетаний, что даже Дамир на минуту забыл об игре, с удивлением посмотрев на дриаду.

      На самом деле это обаятельное спокойствие, с каким обычный хромл, не учившийся ни в одной академии, а теперь так виртуозно обыгрывавший обоих именитых мэтров – это уверенное хладнокровие варвара и его чёткие, отточенные порой до гениальной простоты комбинации, основанные на редком чутье и практике, ранили огромное самолюбие чародеев, привыкших всегда выигрывать и повелевать.

      Они могли позволить себе проиграть в ширк барону, графу или князю, другим архидруидам или хотя бы ректорам академий, известным мыслителям, но простоватому хромлу, сморкавшемуся в листок и путавшему порой порядок и значения слов – никогда. Это выглядело оскорбительнее, чем