Так становятся звёздами 2. Екатерина Оленева

тут, беспомощный, как младенец!

      – До рассвета ты вполне можешь себе это позволить. До рассвета мы в безопасности.

      – Ты права. И – ещё одно…

      – Да?

      – Кто-то должен позаботиться о похоронах отца. Несмотря на все обстоятельства, мы должны похоронить его со всеми полагающимися почестями. Я могу на тебя рассчитывать?

      – Безусловно.

      – Эффи поможет. Впрочем, от этой глупой вертихвостки никогда не было никакого прока. Только и может, либо смеяться, либо слёзы лить. А я завтра должен сам возглавить собрание.

      – Но ты не готов.

      – Я – должен! А теперь оставь меня, женщина. Мне нужно побыть одному.

      Гаитэ вышла из комнаты.

      В сердце её было темно, как в печной трубе. Душа была полна отравляющим угарным газом разочарования и тоски.

      Глава 5

      Торн рвался в бой, не желая оставаться в постели. Ему не терпелось побеседовать с лордами.

      – Если я не могу помешать им напасть на нас, по-крайней, мере сделаю всё, чтобы разобщить и настроить друг против друга.

      Гаитэ молчала, всё ещё обиженная после вчерашнего с мужем разговора.

      – Может быть, стоило бы сначала похоронить вашего отца?

      – Похороним! – рявкнул Торн, отталкивая от себя брадобрея. – Мёртвое тело никуда от нас не убежит, в отличие от короны. Нужно выковывать меч, пока металл горяч! Время не ждёт.

      С явным усилием он поднялся из кресла, собираясь направиться в тронный зал.

      – Эй, олухи! – прикрикнул он на слуг. – Помогите мне!

      Те поспешили подставить плечо, чтобы с трудом державшийся на ногах принц смог добраться куда ему надо.

      Гаитэ беззвучной тенью скользила рядом. Отчасти она хотела быть рядом с мужем на случай, если его состояние внезапно и резко ухудшится. Но ещё больше хотела быть в курсе происходящего.

      – Бездари! Осторожней! Вы угробить меня хотите?!

      Гаитэ с трудом держалась, чтобы не сказать мужу какую-нибудь колкость. Он вёл себя словно капризная девица.

      Видимо, прочитав по выражению лица её настроение, Торн нахмурился:

      – Гаитэ? – позвал он недовольно. – Не могла бы ты подойти поближе?

      Она исполнила его просьбу, опасаясь новых упрёков, но Торн, видимо, решил начать утро с сюрпризов:

      – Я хотел извиниться за вчерашнее – прости меня. Когда я бросался подозрениями, я не знал о твоём вчерашнем героическом поведении. Всё проспал и вёл себя как глупец. Мне жаль, что я снова причинил тебе боль. Если это и случилось, то только потому, что я сам страдаю не меньше. Ты последний человек на земле, кого я хотел бы ранить. Скажи, что прощаешь меня? – заглянул он в глаза Гаитэ. – Я вчера был сам не свой и, конечно же, бы не справедлив к тебе. Мир?

      Что остаётся ответить на такое? Конечно, мир. Конечно, прощаю. И да – люблю.

      Но есть некоторые слова и действия, после них остаются следы, от которых не так просто избавиться. Кроме того, Гаитэ не могла отделаться от мысли, что будь её поддержка нужна Торну чуть меньше, он был бы склонен усматривать