Культурный парадокс. Сборник рассказов. Алексей Владимирович Баев

хозяином нового дома оказался некто мистер Макдоналдс, таки закормивший нашего оголодавшего старика своими деликатесами до смерти.

      Пухлые гамбургеры и липкие чизбургеры, поглощаемые Кокой безо всякой меры, финтифлюшки-курфилейчики, уминаемые им словно семечки, да сладкая шипучка сделали свое дурное дело.

      Старик, сперва лишь раздобревший на новых харчах, приобретший былые розовость щек и округлость лица, довольно быстро вошел во вкус. Через каких-то полгода коллеги его и товарищи уже вовсю потешались над Кокиным необъятным пузом, добавив уважаемому старцу чужеродное отчество «Колыч». За полюбившийся ветерану дивный заокеанский напиток.

      Страдая от появившейся впервые за долгую жизнь одышки, Кока и передвигался-то в последние свои дни с остановками опосля каждых трёх шагов. Некогда подтянутое и могучее тело его превратилось в подобие московского кулича, со смешно торчащими в разные стороны ладошками.

      Но даже лежа на смертном одре и зная, что дни его сочтены, Кока, уминая очередной гамбургер, не переставал восхищаться:

      – Это ж надо, какой деликатес, братцы, питательный! Кабы раньче-то знать, что господин Макдоналдс весь мир накормить может, так его бы чудесные ресторации и на Петровой стройке, я скажу, успех имели б колоссальный и неоценимый. Глядишь…

      Но куда «глядишь», или, может, на что, так и осталось тайной за семью печатями, потому как на слове этом Кока испустил последний дух. И только бутылочку колы из сжатого кулака так и не выпустил…

      Осеннее обострение

      Это происходило с Фадеевной каждый год. Начиналось, как водится, в полнолуние, в первое осеннее, а во второе уже заканчивалось. Для нее – к сожалению, для соседей и сродственников – к счастью.

      Но давайте-ка по порядку.

      Итак.

      Лизавета Фадеевна Самохина, одиннадцать месяцев в году – милая старушка, божий одуванчик, на чьей тонкой шее (можно – стебельке, тут уж как кому угодно) сидят: а) бестолковый сын Терёха, неизлечимо, но без буйства больной легкой формой алкоголизма; б) не так давно заразившаяся от него невестка, некогда милейшая нравом и внешним образом Танечка; в,г) парочка ихних оболтусов – Ванька да Венька, шести и одиннадцати лет отроду соответственно.

      Живет вся эта относительно дружная семейка в полуразвалившейся с виду, но еще достаточно крепкой избе о печном отоплении на окраине крохотного городка Максакова Н-ского края-области, в Белой слободке, там, где пока господствуют мелкие, но все ж частные, лэндлорды. Или, по-нашему, землевладельцы.

      Из «мясных» содержат Самохины курей да поросят на собственный прокорм плюс излишки – на продажу. Из «ботвы» – картофельно-морковный огород в двенадцать соток. Любовно выращенную картоху круглый год потом изводят на пюре, жарёху и «прочий продукт» домашнего перегону. И ничего в последнем нет зазорного, на «казённую» цены-то нынче кусаются. Да и на казённую ли? По августу-сентябрю Самохины запасаются в ближайших лесах грибами да клюквою, в урожайные, естественно, годы. А пенсия Фадеевны, единственная в семье