Внучка берендеева. Летняя практика. Карина Демина

накидывают петельку за петелькой, меняя лицевые с изнанкой. Ох и любопытственно мне стало, что за узор такой она сотворит, поглядеть бы на него хоть глазочком.

      – Так о чем рыдаете, боярыньки? – молвила Марьяна Ивановна, впрочем, безо всякоего почтения. – И ты, Зославушка, сказывай, что в виде этаком непотребном по деревне разгуливаешь, мужиков в смущение вводишь…

      Вот тут-то и я, и Егор про простыночку мою вспомнили да разом зарделись.

      – Имущество, опять же, портишь. – Марьяна Ивановна спицей в прут мой, колесом гнутый, ткнула. – Кто ж тебя, сердечную, довел до страстей этаких?

      – Они и довели…

      – Врет! – поспешила откреститься Маленка.

      – Они меня в парной заперли. – Я не стала выдумывать, не горазда я на фантазии. – Вот и осерчала немного.

      – Хорошо, что немного, – закивала Марьяна Ивановна и на девок взгляд перевела. – Значит, в парной…

      – Это не мы! – ожила Любляна, за сестрицу хватаясь. – Мы там и минутки не пробыли. Она… она…

      – А вы иль не вы, это легко проверить. Сейчас кликнем Архипушку, чай, не откажется дознание провести, кто там чего творил. Сымет слепок, времени-то прошло немного…

      – Она сама виновата! – Маленка сестрицыну руку стряхнула.

      – Неужто? Сама себя заперла? – Спицы остановились.

      – Нет, это глупо. Но мы озлились… Хамила она… все время хамила…

      – И за хамство вы ее убить решили?

      – Баней? – фыркнула Маленка. – Когда это магичку баней убить можно было? Мы же знали, что она выберется, так… признаю, глупо, но мне за сестру обидно! Она страдает…

      И Любляна послушно захлюпала носом, страдание, значится, выказывая. Слезы потекли по щекам, иные ручьи весной помельче будут. Егор налился краснотой, больно, стало быть, на слезы эти глядеть. Оно и верно, еще бабка моя сказывала, будто бы мужики до слез бабьих зело пужливые. Не все, но некоторые. Выходит, Егор из них.

      – Ваша… Зослава, – а имя мое произнесла, что выплюнула, – ее жениха приворожила!

      – Чего? – Вот тут уж я озлилась. Приворот – это ж не забава, а волшба запретная, пущай и не на крови, а все одно жизнь поломать способная.

      И меня в том обвинять!

      – А что, скажешь, не приворожила? Посмотрите, Любляна всем хороша! Да любой рад был бы ее женой назвать. Красива, умна, скромна… Роду хорошего. Царской крови! – Это она сказала громко, что наверняка все услышали, даже ворона старая, на крыше примостившаяся. – А этот… рабынич на нее не смотрит!

      Вот и разобрались, чего им надобно. Хорош им Арей или плох? Ежель плох и недостойный царской крови, то чего страдать, что не смотрит? Вон, Егор смотрит, ажно заглядывается…

      – Понятно. – Марьяна Ивановна спицы прибрала и на меня поглядела не то с насмешечкой, не то с жалостью. – Что ж вы, Зослава, чужих женихов привораживаете?

      – Да я…

      – А может, и правильно. Больше – не меньше. Устроите конкурс, будет из кого выбирать.

      Смеется она? Нет, конечно, не всерьез так…

      – И вы ничего не предпримете? – возмутилась Маленка.

      – Думаю,