Впервые замужем (сборник). Павел Филиппович Нилин

Сызрани я…

      – А-а… Не поливают у вас?

      – Нет.

      – По-настоящему-то, – сказал философически дворник, зажимая пальцем рвущуюся струю, – и здесь поливать не надо. Это лишняя, как бы сказать, морока. Но велят. Что сделаешь?

      – А кто велит-то?

      – Милиция. Раньше-то тоже не поливали…

      – Не поливали? – как бы удивился Матвей Кузьмич.

      И они разговорились.

      Дворник сообщил, какую зарплату он получает, сколько у него семьи, где учатся дети и как учатся.

      Матвей Кузьмич рассказал, что он приехал к сыну, что сын его директор треста.

      – Это что же, товарищ Волков, что ли, ваш сынок будет? – почтительно спросил дворник. – Виктор Матвеевич?

      – Он самый, – подтвердил Матвей Кузьмич.

      – Ну как же, знаю, – сказал дворник. – Уважительный человек. Завсегда шапку первые сымут. Здравствуй, мол, дядя Левонтий… Видать, человек не гордый, несмотря, что такую самостоятельную должность занимают…

      – С детства приученный, – заметил Матвей Кузьмич. – Это многое значит.

      – Ну как же! – сказал дворник. Он завернул вентиль, намотал на руку резиновую кишку и сказал как бы небрежно, к слову: – У меня тоже дочка медик. Я это сам вижу на факте. Собственными глазами.

      Матвей Кузьмич сказал:

      – У многих теперь дети, слава Богу, ничего. Я одного мужика знаю, так у него сын теперь командующий войсками.

      – Ничего удивительного нету, – сказал дворник.

      Положив кишку на тротуар, он подошел к лавочке и сел рядом с Матвеем Кузьмичом.

      Матвей Кузьмич вынул папиросы.

      – Закуривайте.

      Они закурили и продолжали разговаривать о разных делах. О детях, о погоде, о жизни. Потом в первом этаже открылась форточка, и Матвей Кузьмич услышал голос Нинки:

      – Дедушка, чай пить!

      – Сейчас я, сейчас, – сказал Матвей Кузьмич и подмигнул дворнику. – Зовут…

      После завтрака Виктор Матвеевич сейчас же уехал в трест. Татьяна Федоровна ушла на дежурство к себе в клинику.

      Дома остались Ольга Михайловна и Нинка.

      Матвей Кузьмич разговаривал с ними.

      Потом и Нинка ушла.

      – На сбор, – сказала она важно.

      Ольга Михайловна стала готовить обед.

      Матвей Кузьмич зашел к ней на кухню. Он рассказал ей про Сызрань. Она слушала его. Но через каждые две минуты, как нарочно, говорила:

      – Пересядьте, пожалуйста, вот сюда. Мне эта табуретка нужна.

      Матвей Кузьмич покорно пересаживался и продолжал рассказывать. Он говорил:

      – Вот посмотрите, я не сегодня завтра получу багаж. Какие у меня там вещи! Весь, например, кухонный набор, ведра там, кастрюли…

      – Посмотрим, посмотрим, – скороговоркой говорила Ольга Михайловна. – Увидим.

      Она спешила. Он ей мешал. Наконец он это понял и вышел из кухни. Делать ему было нечего. Он придумывал себе дела. И не мог придумать.

      В Сызрани у него была служба. Он не бросал ее, несмотря на то что давно уже получал пенсию. Было у него свое хозяйство