Впервые замужем (сборник). Павел Филиппович Нилин

Так просто и дразнили.

      Виктор Матвеевич вдруг вспомнил, как он подрался однажды в детстве с Васькой Пахомовым. Вспомнились все подробности драки. Овраг, поросший крапивой, холодный ручей на дне оврага. Забылась только причина драки.

      – А отец твой где? – спросил он у мальчика Пахомова.

      – Как где? – удивился мальчик. – На базе.

      – На какой базе?

      – Ну, на базе… на овощной…

      И мальчик сурово, осуждающе посмотрел на взрослого дядю, который не знает, что в городе есть база, овощная база!..

      Виктор Матвеевич понял этот взгляд, улыбнулся и стал неторопливо одеваться.

      До города надо было идти по песчаной дороге. Ноги вязли в песке, и нагретый солнцем горячий песок, попадая в сандалии, обутые на босую ногу, чем-то тоже напоминал детство, рыбную ловлю в детстве и покойную мать. Было грустно, и в то же время приятно было идти по этой горячей дороге.

      Незаметно Волков дошел до города и побрел по тихим улицам. На одной улице прочел вывеску: «Почта и телеграф». Зашел.

      Веселая курчавая девица выдала ему четыре телеграммы из Москвы. Директор треста прочел их и сейчас же, нахмурившись, написал четыре ответа.

      Лирическое настроение его моментально прошло.

      В Москве, в тресте, дела шли не блестяще – провалилась важная смета. И Волков не мог больше думать о старых своих друзьях, о детстве, о приятных прогулках по Сызрани. Он думал о Москве. И все больше и больше мрачнел.

      Хмурый, он вышел из здания почты и пошел домой.

      Матвей Кузьмич в длинной, выцветшей рубахе без пояса возился на дворе. Руки его были вымазаны в саже, лицо раскраснелось от напряжения. Увидев сына, он закричал:

      – Завтракать, Витенька! Чай пить! Я тебя уже давно жду.

      Здесь же, во дворе, у самодельного умывальника, прибитого к столбу, он вымыл руки, расстелил холстинную скатерть на столе под единственным чахлым кустиком, во дворе же моментально подогрел самовар, и они сели пить чай.

      Матвей Кузьмич говорил:

      – Вот видишь, Витенька, у меня тут как на даче. Я хотел еще пару кустиков посадить. Да и цветов бы еще надо. Но все некогда было, мамаша болела. Эти вон цветочки она сама посадила.

      И он показал рукой на крошечную клумбу, окруженную побеленными кирпичами и защищенную от козы и кур проволочным заграждением.

      Виктору Матвеевичу показалось, что отец раздумал ехать, тем более что настроение у старика было уже не такое унылое, как два дня назад. Он выглядел возбужденным и как-то особенно любовался своим хозяйством.

      Сын сказал:

      – Ты знаешь, папа, мне уже ехать надо. Меня в Москве ждут. Ты как, собираешься?

      – А как же, Витенька! Я уже домик почти продал. Я вот хотел только с тобой посоветоваться…

      Виктор Матвеевич не смог дать совета.

      Но Матвей Кузьмич как будто и не нуждался в этом. Он все, что надо было ему, уже сделал и советовался с сыном только для «законности», как он любил говорить.

      – За домик я теперь не беспокоюсь, – сказал он. – Покупатель у меня хороший, надежный.