Юность Плохиша. О восьмидесятых – без ностальгии. Роман Владимирович Днепровский

скот друзья Дальяра – и нас усаживали за достархан, и снова начиналось пиршество! Во время одного из таких «визитов вежливости» оказалось, что у хозяев есть сыновья – двое мальчишек, чуть постарше меня. Уж и не знаю, как мы с ними нашли общий язык, но через пять минут после нашего знакомства они притащили лук – настоящий боевой лук, только небольшого размера, согнутый под детскую руку – и стали учить меня стрелять. Рядом, в загоне, стояли два верблюда – и вот, настрелявшись вдоволь, я поинтересовался, можно ли на них покататься? Мои новые приятели попытались, было, усадить меня на верблюда – правда, из этой затеи ничего не вышло: слишком уж гордым оказалось это двугорбое создание, чтобы склониться перед бледнолицым варваром, «закосившим» под монгола.

      Однажды в степи мы увидели колонну совецких танков: они на полной скорости мчались куда-то на юго-восток, и над ними висело облако желтоватой пыли. Увидев их, Дальяр и Чимид нахмурились, и Дальяр сказал что-то резкое, Чимид одёрнула его, и, обернувшись ко мне, пояснила:

      – Танки… Там трава теперь не вырастет… Ветер будет выдувать землю… Плохо это…

      Что ж, не дурак, понимаю всё… И тогда понимал, и сейчас понимаю. Понимаю – и не вижу причин, по которым монголы должны любить русских, которые танковыми траками срывали тонкий плодородный слой монгольской степи. Да разве только это? Совецкая Империя Зла так хорошо успела «отметиться» в Монголии за семьдесят лет, что я не могу понять другого: почему за всё это время отважные всадники Чингиз-Хана не оседлали своих степных мустангов, и не выгнали всю эту красную сволочь из Великой Степи вон, почему не гнали её до самого Урала, как того хотел барон Унгерн?… Да ладно, проехали.

      Три дня в Степи пролетели, как один миг, и в воскресенье вечером мы возвращались в Улан-Батор. Думаю, что для Дальяра и Чимид это наше трёхдневное «степное приключение» было чем-то, вроде детской игры в семью: в этой игре они, как бы, играли роль «папы» и «мамы» – а я в их игре был «лялькой». Ведь сколько им тогда было? – года по двадцать два – двадцать три, не больше. Они и сами, по сути, были детьми…

      …Мы шли по гостиничному коридору, шумно общаясь и смеясь, снова и снова вспоминая нашу скачку по Степи – нас было слышно на весь этаж. В это время, в дальнем конце коридора открылась дверь нашего номера, и навстречу нам выбежал мой дед:

      – Роман! Слава Богу! Где ты был?! Тебя же по всей Монголии ищут!…

      Вот что выяснилось: в тот вечер, когда у деда сломалась машина, он, всё же, добрался до Улан-Батора, но уже ближе к ночи: его довезли какие-то совецкие военные, случайно ехавшие мимо того улуса, близ которого произошла авария. К тому моменту, когда дед вернулся, дежурный администратор уже сменился, и на все вопросы деда о том, где же его внук, только дежурная по этажу могла дать какую-то информацию. Она и выдала деду:

      – А его какой-то здоровенный монгол на машине увёз.