Взлет и падение ДОДО. Нил Стивенсон

прервали свои разнообразные занятия и тоже поглядывали на нее, толкая друг друга в бок и негромко переговариваясь. Сама Эржебет ни на кого не обращала внимания.

      – Сюда? – снова спросила она. – Я войду сюда и вновь смогу колдовать? Все так просто?

      – Минуточку, – сказал Тристан, вытаскивая телефон. – Я должен вас задокументировать, раз нет никаких свидетельств, что вы существуете. Мне нужны ваши фотография и подпись.

      И прежде чем она успела возразить или хотя бы услышать его слова, он щелкнул ее на телефон.

      – Моя подпись вам не нужна, – объявила она, глядя на ОДЕК с еще большим восторгом, чем даже Ода-сэнсэй. Лицо ее сияло предвкушением. – Если он хорошо работает, я готова простить ему его безобразие. Я просто вхожу внутрь и снова колдую?

      – Мы надеемся, что так, – ответил Тристан.

      Она взглянула на меня влажными сияющими глазами.

      – Спасибо, Мелисанда. Спасибо, что привела меня сюда. – И шагнула к ОДЕКу.

      – Минуточку, – сказал Тристан. – Позвольте я объясню, что будет, когда его активируют.

      Он кухонной рукавицей открыл дверь и жестом пригласил Эржебет внутрь – мы все услышали ее изумленный возглас, – затем наклонился к ней и спокойным деловитым тоном начал объяснять, что произойдет.

      Ода, Максы и я переглядывались с различными выражениями, которые все безмолвно выражали одну мысль: «Опупеть!» «Это и впрямь происходит», – сказала я, чувствуя, как мое сердце пускается в пляс. Тристан и ведьма у входа в ОДЕК – от этого зрелища меня охватило сладостное волнение. Если бы не он, я бы сейчас проверяла домашние работы по синтаксису.

      Я прошествовала к ним и спросила Тристана:

      – А нам не надо одеть ее в лыжный костюм?

      – Я не нуждаюсь в защите от сил, которые возродят мою магию, – фыркнула Эржебет.

      – Но там будет холодно, как в Сибири.

      – Пфуй, – сказала она. – Меня это взбодрит.

      – Как бы это не взбодрило вас до смерти, – предостерег Тристан.

      Она состроила мину, которая за последний час стала ее фирменным стилем: поджала губы, презрительно свела брови и, чуть склонив голову набок, завела глаза к потолку. У кого-то – у роковой злодейки из немого кино, может быть, – это получилось бы эффектно, но в исполнении дряхлой старухи выглядело просто смешно.

      – Вы и не подозреваете, насколько я в некоторых смыслах сильна, – заверила она.

      Мы переглянулись. Я была сама не своя и восхищалась невозмутимой манерой Тристана (хотя и его лицо буквально лучилось от волнения).

      – Стоукс, оденься и зайди с ней, хорошо?

      – Не называйте ее Стоукс, это невежливо, – оскалилась Эржебет. – Вы очень невежливый молодой человек. Вы еще раньше обвинили меня во лжи. Не вынуждайте меня показывать себя с некрасивой стороны. Вы об этом пожалеете. Но, – тут она повернулась ко мне с улыбкой, не менее яростной, чем недавний оскал, – я согласна, чтобы при моем первом колдовстве присутствовала Мелисанда. Это более чем уместно, ведь она была причиной последнего